Проклятая деревня. Игорь Исайчев
в сени оказалась открытой, что впрочем, неудивительно для патриархального уклада деревенской жизни. Воровать-то все равно нечего.
Просочившись на цыпочках в сени, Баринов все же решился включить фонарь. Жиденький луч осветил торчащие из дверного проема, ведущего в комнату, ноги, обутые в стоптанные валенки. И тут же волной накатил тяжелый, застоявшийся запах крови.
Сергей посветил на участкового, вставшего в шаге от него. Закаменевшее лицо Бородулина побелело.
– Влипли, – пророчески изрек Баринов, вздрогнув от звука собственного голоса. – Вот мокрухи мне сейчас только и не хватало.
Второй труп они обнаружили в комнате, наполовину перегороженной беленой известью русской печью. Сгорбленный старик сидел на табуретке, привалившись спиной к стене. Его руки плетьми повисли вдоль тела, пальцы скрючило судорогой, голова запрокинулась. Закатившиеся глаза жутко поблескивали белками в щелях между неплотно сомкнутыми веками, а лицо изуродовала гримаса ужаса.
Сергей, за годы службы навидавшийся всяческих мертвецов, в том числе и самых жутких – обгорелых, быстро сумел взять себя в руки. С каким-то мрачным удовлетворением отметил, что нехорошее предчувствие, подспудно томившее его с прошлой ночи, не обмануло. В районе солнечного сплетения вновь стал нарастать ледяной ком. Но закаленная психика, если и не полностью справилась с истерическими проявлениями, то загнала их глубоко внутрь подсознания. Баринов шумно выдохнул, отключая эмоции, и приготовился к работе.
Первым делом ему нужно было привести в порядок напарника. Бородулин выглядел совсем плохо. Остекленевший взгляд младшего лейтенанта уперся в мертвого деда, а правая ладонь плотно зажимала рот.
– Эй, боец! – намеренно грубо окликнул Сергей участкового. – Ты мне еще наблюй здесь, порадуй криминалистов. Мертвяка что ли впервые видишь?
Бородулина передернуло. Он судорожно глотнул, с трудом давя рвотный позыв, но руку ото рта все же убрал.
– Я их с детства жуть как боюсь, – с трудом справляясь с прыгающими губами, дрожащим голосом ответил Василий.
Баринов только фыркнул в ответ:
– Живых лучше бойся. Эти уже безобидные… А вот куда делся тот, кто их умертвил, большой вопрос?
Опер провел лучом фонаря по комнате. Прищурил один глаз, что-то прикидывая про себя, затем спросил:
– Вася, ты свою рогатку, случаем, не потерял?
– На месте, – участковый инстинктивно ухватился за прикрытую полой плаща кобуру на брючном ремне.
– Тогда доставай, приводи «наган» в боевую готовность и прикрывай меня сзади... И еще. Теперь нужен свет. Как можно больше света. Придумай-ка по шустрому что-нибудь.
Получив конкретную задачу, Бородулин, наконец, вышел из ступора. Сергей, пристально изучавший труп деда и убравший свой «ПМ», чтобы не мешал, в кобуру, услышал за спиной характерный щелчок затвора, досылавшего патрон в патронник.
«Пусть делом займется. А то глядишь, со страху того и гляди, в обморок брякнется. Наберут детей в армию…»