Черное море. Колыбель цивилизации и варварства. Нил Ашерсон
в сходных добровольческих отрядах, и они, в отличие от крымских, не понесли коллективного наказания.
В Крыму репрессии начались незамедлительно. Некоторые партизанские отряды к тому времени уже расстреливали татар, которые пытались к ним присоединиться. В течение нескольких дней после того, как советские войска снова заняли полуостров в апреле 1944 года, татар расстреливали целыми деревнями и вешали на симферопольских фонарных столбах. Но все это было только прологом к более продуманной мести Сталина.
Просторы Советского Союза позволяли Сталину разбираться с неугодными ему социальными группами множеством самых разных способов. Он мог, конечно, просто распорядиться убить их, и когда он считал нужным, он так и поступал. Однако, подобно римскому императору или европейскому колониальному наместнику, укрощающему непокорные племена на рубежах империи, он был наделен властью насильственно отправить целый народ в изгнание, сослать за тысячу миль от родного дома.
Крымские татары были первым этническим меньшинством, которое подверглось массовой депортации. Через несколько недель после того, как советская власть снова утвердилась в Крыму, все оставшееся крымско-татарское население было сослано в Среднюю Азию. Татар везли по железной дороге в вагонах для скота, иногда в течение целого месяца, и выбрасывали в пустыне, без пищи, инструментов или укрытия, предоставив выживать самим, если сумеют.
Об этой депортации не объявляли два года. Затем в Москве было выпущено заявление, в котором со ссылкой на статью 58, параграф I (а) УК, касавшийся “измены Родине”, населению сообщалось, что крымские татары, как и чеченцы и ингуши с Северного Кавказа, “были переселены в другие районы СССР, где они были наделены землей с оказанием необходимой государственной помощи по их хозяйственному строительству”.
Одиннадцатью годами позже, в 1956 году, после того как Никита Хрущев особо упомянул и осудил депортацию татар в своем докладе “О преодолении культа личности и его последствий” на XX съезде КПСС, в Москву из Ташкента пошли первые робкие петиции. Татары просили предоставить им возможность вернуться домой. 30 лет после этого продолжались воззвания, демонстрации и делегации, официальная ложь и ничего не значившие “реабилитации”, борьба самих татар и их сторонников из числа советской демократической оппозиции. Например, великий генерал Петр Григоренко, ветеран войны и убежденный противник коммунистического строя, посвятил свою жизнь делу разоблачения несправедливости, учиненной по отношению к крымским татарам, пожертвовав ради этого своей свободой и здоровьем. Все, кто включался в крымско-татарское движение за возвращение – татары, русские или украинцы, – знали, какую цену они заплатят за свою борьбу: угрозы, избиение, массовые аресты, сроки заключения в лагерях или – такова была судьба Григоренко – годы, проведенные в бесчеловечной психиатрической лечебнице по сфальсифицированному диагнозу.
Но