Вилла мертвого доктора. Александр Грич
детективам отец все и рассказал. Просил об одном – обойтись без огласки. Как ни странно, это получилось. Журналисты к нашим пожарам привыкли, знали, что ловить тут нечего, а о скелете никто из пожарных не проговорился – повезло отцу.
Дом быстро отремонтировали, жильцы, естественно, еще до ремонта съехали, а новых отец брать не стал: рассказывать о находке в доме он не хотел, а не рассказывать, по калифорнийским законам, нельзя. Так что отец сам в этот дом переселился да и жил припеваючи.
Только однажды надумал он кое-что в доме перепланировать. Вызвал строителей, набросал чертежи.
И что вы думаете? Нет, трупов и скелетов больше не находили, а вот нашли дополнительное помещение, где стоял маленький алтарь и было изображение какого-то индейского бога – Вишны, кажется. Шеппард, оказывается, исповедовал индуизм, вообще он увлекался эзотерикой. Отец тогда рассвирепел, но обижаться было не на кого – Шеппарда к тому времени давно на свете не было.
И, что самое плохое, эту историю подхватили журналисты. И стали обсуждать на все лады, что еще Шеппард-Хауз скрывает. Вот так и началась дурная слава этого дома.
– А что же с Анжеликой?
– Отец ничего не стал делать. Родственников у нее не было, никто ее поисков не вел – так что для всех ее исчезновение осталось тайной, да и только.
– Но отец-то знал?
– Он и сообщил полиции о том, что знал…
Помощников хорошо иметь – всегда можно на них спихнуть то, что делать не хочется. В данном случае беседы с Зоей и ее друзьями Олег, не колеблясь, поручил Сандре, вполне уверенный, что получит вечером грамотный подробный доклад со всеми цифрами и фактами.
Означало это, кроме всего прочего, что решительных прорывов он на том фронте не ждал. Правда, были у него от этих людей только внешние, поверхностные впечатления – но не было сигнала тревоги. Да, Зоя мужа не любила, но если подсчитать, какое количество жен собственных мужей на дух не выносят – ууу-уу… А что это означает? Ну не мотив для убийства, точно.
Олег закончил с утра дела, которые прервал в связи со срочным вызовом, пересмотрел свежую почту, ответил на имейлы – он на них обычно отвечал немедленно. А потом направился в клинику Фелпса – ни с кем не созваниваясь, ни о чем не договариваясь. Было у него желание посмотреть, как эта клиника работает в обычный будничный день.
Неторопливо проехал он по бульвару Голливуд, мимо китайского кинотеатра и зала «Кодак», где постоянно толпа, где люди теснятся, рассматривая автографы звезд в бетоне и отпечатки их ладоней и ступней.
«Интересно, – думал про себя Олег, – почему люди наделены потребностью создавать себе кумиров и потом им старательно поклоняться? Что привлекает туристов со всей земли на этот стометровый отрезок мостовой, где по тротуарам вмонтированы звезды розового мрамора с медными сердцевинами и именами, которые никто не знает… В самом деле, как ни мощна голливудская рекламная машина – а мощнее, пожалуй, в мире нет, – все равно людская память избирательна.