Эстель в поисках счастья. Анна Филиппова
Я тогда рассердилась и наговорила тебе кучу гадостей.
‒ Милая, сейчас это неважно…
‒ Нет-нет. Я хочу сказать, что бы неправа. Это же всего лишь роллы. Глупо ссориться из-за таких пустяков.
‒ Ты права. Так ты подумаешь над моим приглашением?
‒ Да. Я позвоню тебе завтра.
‒ Договорились.
Эстель положила трубку. Несмотря на неимоверные усилия, ей все же не удалось сдержать слезы. Жасмин улыбнулась ей глазами, словно благословляя на неконтролируемое проявление эмоций в своей машине. Поплачь, тебе это полезно ‒ говорили ее добрые задумчивые глаза.
Когда они добрались до магазинчика, Реймс нежился в объятиях прохладного вечера. Он стал еще более мрачным и угрюмым и нагонял невыразимую тоску. Но Эстель это ничуть не смущало. Ей было легко и немного грустно, и это удивительное сочетание делало ее счастливой. Она не знала, сколько продлится это состояние, но это было настолько непривычным и новым, что она бы не возражала, если бы оно осталось с ней навсегда.
Жасмин припарковалась у самого магазина.
‒ Мы приехали.
‒ Отлично. Пойдемте.
Эстель реагировала на происходящей с некоторым опозданием. Жасмин отнеслась к этому с пониманием.
Они зашли в магазин.
За прилавком стоял седовласый мужчина лет пятидесяти с небольшим. На нем был синий пиджак и стильные французские очки.
‒ Bonjour, ma cherie!1 ‒ радостно произнес он, выходя из-за прилавка.
‒ Bonjour, mon ange!2 ‒ произнесла Жасмин и нежно чмокнула мужчину в щечку.
‒ Tu as une novelle amie?3
Мужчина внимательно посмотрела на Эстель. Его широкая улыбка предлагала Эстель крепкую дружбу до самой смерти, но слегка настороженный взгляд пытался выявить в ней что-то, что помешало бы Жасмин помочь ей с квартирой, работой и прочими социальными благами.
Вне всякого сомнения, Эстель бы любила французов, если бы не их подозрительностью и лицемерие.
‒ C'est ma collegue. Elle est une artiste.4
Мужчина одарил Эстель одобрительным взглядом ‒ словно в его представлении среднестатистический художник выглядел совсем иначе, но она сломала его стереотипы и он снимает перед ней шляпу.
‒ Эстель, это мой муж Гийом.
Гийом… Да этот француз типичен во всех отношениях: типичная внешность, типичный цинизм с легким оттенком сдержанности, типичный стиль, типичная выдержка и в довершении ко всему ‒ типичнейшее имя. Верно, эти двое ‒ просто идеал с точки зрениях стандартов французской жизни. И хотя они казались невероятными занудами, Эстель просто влюбилась в эту типичную французскую пару.
Неужели она станет их другом? Это было бы славно. Неожиданно. И ненормально.
Удивительно… И когда только Эстель успела стать другим человеком? Может, временное расставание с Домиником оказало на нее благотворное влияние, и теперь она готова творить добро, быть милой и отзывчивой и, наконец, сможет познать суть человеческой дружбы ‒ если это не миф.
Она попросила завернуть для нее триста грамм воздушного розового печенья.
‒ Это
Здравствуй, дорогая! (фр.)
Здравствуй, мой ангел! (фр.)
У тебя новая подруга? (фр.)
Это моя коллега. Она художник. (фр.)