Ненависть и прочие семейные радости. Кевин Уилсон
видишь ли, мои родители проконсультировались с адвокатом, и тот сказал, что мне больше не следует с тобою контактировать.
– Почему?
– На случай, если ты подашь на нас в суд, – уже чуть не плача объяснил Джозеф.
– Да я вовсе не собираюсь подавать на вас в суд.
– Я им так и сказал! – надтреснутым голосом, прерывисто дыша, ответил Джозеф. – Но они говорят, что теперь наши отношения носят… как это… «состязательный характер», и коль скоро ты можешь на законных основаниях подать против нас иск, то мне не следует с тобой общаться.
– Но ты все равно сюда пришел.
– Знаешь, даже при всей той свистопляске, что у нас случилась, – сказал Джозеф, улыбнувшись впервые с того момента, как вошел в палату к Бастеру, – я все равно ужасно рад, что мы друг друга встретили.
И Бастер – который только что попал на двадцать штук, которому, можно сказать, собрали по косточкам физиономию, и заживать ей еще было да заживать, – в ответ ему согласно покивал.
Он покинул больницу, имея при себе несколько фотокопий, подтверждающих его медицинское состояние, несколько платежных требований и пластиковый поильник.
Пока Бастер ждал такси, до него вдруг дошло, что он, собственно, толком и не знает, куда теперь податься и, что на данный момент более актуально, как туда доехать. Не зная точно, насколько затянется его рабочая поездка, билета на обратный рейс Бастер так и не купил. Кредитку же свою он успел выскрести под ноль. Он прикинул варианты не столь приятных способов путешествия, как самолет, и к тому моменту, как подъехало такси, уже знал, как поступить.
– На автовокзал, – сказал он, сев на заднее сиденье.
Все вокруг него – весь штат Небраска – виделось холодным и унылым, и, пока такси мчало его до указанного места назначения, Бастер всеми силами боролся со сном. Он глядел на подернутые изморозью поля, на неведомых пичужек, едва не примерзших к линиям электропередачи, и понимал, что там, куда он сейчас едет – где бы ни находилось это место, – его возвращения никто не ждет.
Уже в очереди на автовокзале Бастер понял, что у него не хватит денег, чтобы вернуться во Флориду. Дрожащими руками он выложил на стойку всю оставшуюся у него наличность и спросил:
– Куда я могу на это уехать?
Улыбнувшись, кассирша терпеливо пересчитала купюры.
– Вы можете добраться до Сент-Луиса, и у вас еще останется пять долларов.
– Я никого не знаю в Сент-Луисе, – ответил Бастер.
– Ну а где вы хоть кого-то знаете?
Доброта этой женщины была сейчас единственным, что помогло Бастеру совсем не упасть духом.
– Если честно, то нигде.
– А как насчет Канзас-Сити? Или Де-Мойна? – спросила она, быстро молотя пальчиками по клавиатуре, словно ища ответа на исключительно сложный вопрос при помощи предельно скудных ресурсов.
– Сент-Луис сгодится, – сказал Бастер, уже с трудом сохраняя самообладание.
– Родной город Чака Берри! – обмолвилась кассирша.
– Что ж, это все решает, – ответил Бастер и, взяв свой