Психология социальных явлений. А. В. Юревич
причем утверждается, что наша молодежь формирует и свою собственную мораль, в рамках которой, например, агрессивность является позитивным качеством, а наглость, развязность, бесцеремонность и т. п. объединяются тоже позитивным понятием «раскованность». Впрочем, и на констатацию «Каково общество – такова и молодежь» (Сочивко, Полянин, 2009, с. 200) трудно что-либо возразить, равно как и на утверждение о том, что «Рассчитывать на эффективную культурную самореализацию молодого поколения в больном обществе не приходится» (там же, с. 202).
Интерпретация полученных данных может быть построена вокруг двух принципиальных возможностей (а также их комбинации). Первая состоит в рассмотрении динамики психологического состояния России как объективно представленной сквозь призму его восприятия экспертами-психологами. В этом случае приходится признать, что: 1) эта динамика в целом негативна; 2) психологическое состояние современного российского общества очень неудовлетворительно; 3) нашему обществу в значительной мере свойственны такие характеристики, как агрессивность, апатия, безыдейность, бесправие, беспринципность, бесцеремонность, враждебность, грубость, жестокость, ксенофобия, ложь, наглость, насилие, невоспитанность, пустословие, сквернословие, хамство; 4) наиболее выраженными отрицательными характеристиками современного российского общества являются алчность, меркантильность и эгоизм. При этом, естественно, надо оговориться, что, даже при признании объективного характера такой картины, «общество в целом» представляет собой абстракцию, любое реальное общество состоит из конкретных индивидов и различных социальных групп, подобная картина носит сугубо обобщенный, не учитывающий индивидуальные различия и многие другие нюансы характер.
Вторая принципиальная возможность в интерпретации полученных данных заключается в рассмотрении тех факторов, которые могли сдвинуть экспертную оценку в сторону негативизма. При этом следует учитывать, что среди названных выше психологических эффектов, таких как ностальгия и др., не все действуют именно в данном направлении. Например, наверняка многие из респондентов в 2011 г. имели более высокий уровень жизни, чем в 1981 и 1991 гг., обладали атрибутами благосостояния (квартиры, машины, дачи и т. п.)[14], которых в прошлом не могли себе позволить. Поэтому соответствующие эффекты «сопряженности» психологических и социально-экономических оценок, а также придания личной ситуации более общего смысла могли бы приводить к более оптимистичному видению происходящего.
Влияние проекции личного на общее, безусловно, имеет место. Так, например, наверняка многие, если не все, опрошенные сами становились объектами хамства, агрессии, недобросовестности и других негативных явлений в нашем обществе и проецируют соответствующий личный опыт на его общую характеристику. Но, во-первых, они не были защищены от всего этого и в советские годы, во-вторых, вынесение общих оценок на основе подобного личного опыта является вполне
Различные исследования показывают, что удовлетворенность наших граждан своим материальным положением с начала 2000-х годов в целом нарастает (Зараковский, 2009). Однако «как ни странно, несмотря на то, что, согласно данным государственной статистики, в течение 2004–2006 гг. экономическое благополучие населения в целом неуклонно повышалось, субъективное качество жизни россиян хотя и медленно, но снижалось» (там же, с. 98). Г. М. Зараковский объясняет подобный парадокс тем, что «По-видимому, на население негативно воздействует какой-то объективный психологический фактор» (там же) – «фактор-Х», как иногда называют такие «загадочные» детерминанты (Осипов, 2011).