Город без полиции. Анна Малышева
ее прогревает…
– Через пару дней я, наверное, уеду, – возразила Таня и ей вдруг стало грустно, как будто она в самом деле ехала сюда с тайной мечтою искупаться.
Путь до Каристоса занял минут сорок, и красот горной дороги Таня так и не разглядела. Ей запомнились только кусты лилового вереска по обочинам, то и дело попадавшие в свет фар, и блеск ночного моря, щедро залитого луной – оно то и дело выныривало из-за скалистой гряды, вдоль которого шло шоссе. Наконец навстречу стали попадаться машины, замелькали указатели, их начинали обгонять. Приближался город, и Таня придвинулась к стеклу, жадно вглядываясь в появлявшиеся из темноты перекрестки, магазины с освещенными витринами и настежь распахнутыми дверями, неоновые вывески, смысл которых она с трудом, но все-таки угадывала. Микроавтобус немного постоял в пробке перед площадью, свернул на набережную и проехал мимо ряда уличных кафе, подходивших почти к самой воде, на которой качались тесно пришвартованные яхты. Наконец он остановился, и Димитрий, обернувшись, весело сверкнул зубами:
– Мы приехали рано. Выпьем кофе?
Расположились в уличном кафе, где хозяина гостиницы, по всей видимости, хорошо знали. Тут же появились какие-то люди, они обнимали его, хлопали по спине, громко разговаривали, то и дело поглядывая на сопровождавших его женщин. Ольга, подойдя к стойке, заговорила по-гречески с полной пожилой женщиной, и та, кивнув, принялась варить кофе. Таня держалась чуть поодаль, разглядывая яхты, согласно покачивающиеся на маслянисто-черной воде, в которой отражались огни фонарей. Сильно пахло сырой рыбой, лежавшей здесь же под тентом на лотке, среди пористых кусков серого льда. Под лотком лежал раскормленный полосатый кот, на плоской морде которого было написано отвращение – его явно мутило от такого обилия еды. Ольга обернулась и нашла взглядом Таню:
– Садитесь, сейчас принесут кофе. Хотите пирожных? Свежие!
Таня жестом отказалась, но пирожные все равно принесли. «Если так пойдет и дальше, я осуществлю мамину мечту и поправлюсь килограммов на пять, – подумала она, принимаясь за них. Во всяком случае, никто не поверит, что я тут сильно страдала и зализывала старые раны!»
Усевшись напротив и помешивая кофе, Ольга прислушивалась к разговору мужчин. Внезапно она сощурилась и быстро взглянула на Таню, та с недоумением встретила этот взгляд:
– Что случилось?
– Ничего, – поколебавшись, ответила та. – Они говорят, что, возможно, вам сейчас покажут тело. Вы как, готовы?
Таня отодвинула тарелку с пирожными, пальцы у нее слегка дрожали. «Я не готова. Я не хочу!» – хотелось выкрикнуть ей, но она только слабо мотнула головой. Ольга поняла этот жест и заговорщицки прошептала:
– Хотите, я скажу им, что вам стало нехорошо, и мы вернемся? Отдадите фотографии и хватит. Вы не обязаны, в конце концов… Я же видела его. Могу сказать, что ничего ужасного там нет, но вы-то ему не чужая, тут дело другое… Ну как, сказать?
– Не надо, я опознаю, – довольно твердым голосом ответила Таня.
– Как