Страж. Алексей Пехов
это, конечно, странно, Людвиг, но души могли уйти по множеству причин.
– Угу, – мрачно сказал я, орудуя вилкой и ножом. – Отправиться в паломничество к святым мощам. Куда-нибудь в Дискульте. Не мели чушь. Что-то произошло, и они сочли нужным убраться как можно дальше и быстрее. Город пуст – я чувствую это.
– Ну, не так уж он и пуст. Помнишь того мальчишку на крыше?
– Предлагаешь мне в такую погоду лазать на уровне четвертого этажа?
– Упаси боже, сын мой. Чего доброго, ты свернешь себе шею, и тогда я точно помру со скуки.
Пугало в разговоре не участвовало. Оно точило серп.
К утру гроза закончилась, уползла на запад, уже не в силах даже ворчать. Выглянувшее из-за облаков солнце озарило мокрые алые крыши, приведя в восторг уличных голубей.
Проповедник и Пугало отсутствовали. Я быстро оделся, спустился вниз, отказался от завтрака и поспешил к западным воротам через толчею, которая здесь образовалась из-за субботнего рынка, заполонившего весь городской центр. Запах страха был тут же, но гораздо более слабый, чем вчера. Он сменился тревожным ожиданием. Я видел и слышал, как люди обсуждают произошедшее накануне событие, поминутно крестясь и призывая святых заступников.
Они искренне полагали, будто это защитит их от зла. Не буду преуменьшать силу божественной молитвы, даже если ее читает не клирик, а обычный человек, но у меня большие сомнения, что подобное средство поможет остановить следующую пляску смерти. Как говорится, раз уж начались танцы, то продолжаться они будут до бесконечности.
С праздничной гулянкой мертвецов в последний раз я встречался в кантоне Люс, когда в одной деревеньке скелеты ни с того ни с сего решили сплясать на Сретение, да еще затащить в свою пляску забаррикадировавшегося в церкви священника. Чем он им насолил, вот уж не знаю, но Псы Господни в два счета уложили «клиентов» в могилы. Сам я в подобном усмирении участия не принимал, хотя и имел необходимый опыт. Веселые скелеты – не моя основная работа. Я страж душ. Ловлю и уничтожаю тех, кто причиняет зло людям.
– Тебе следует расширить список своей охоты, – заявил появившийся рядом Проповедник. – Души – божьи агнцы по сравнению с живыми. Вот уж кто причиняет зло друг другу в неисчислимых количествах.
– Если я иногда позволяю слушать мои мысли, то это не значит, что ты должен каждую из них комментировать.
– Ну, комментарий всяко верный, Людвиг, – усмехнулся он, затем участливо спросил: – Ты завтракал?
– Нет.
– Вот именно поэтому ты поутру такой злой. Идем, тебе следует поесть.
Я заворчал, но зная, что он прав, зашел в неплохой трактир, замеченный мной во время прошлого приезда в Вион. Здесь готовили отличную яичницу с белыми грибами и сыром. Да и пиво, темный июльский лежак, было выше всяких похвал.
Пока несли еду, Проповедник расправил сутану, на которой и так не было никаких складок, по-птичьи склонил голову набок и, хлопая глазами, начал рассказывать:
– Душ, действительно, немного. Я спозаранку обежал город,