Сталин. Мой товарищ и наставник. Симон Тер-Петросян
подготовкой к демонстрации, вечером вел кружки, после кружков беседовал со мной и другими товарищами, ночами писал статьи… Утром, не успевал я еще проснуться, как прибегал мальчишка с запиской от Иосифа: «Надо сделать то-то и то-то». Моя тетка думала, что мне шлет записки какая-то женщина, но мне в то время было не до женщин. Я был занят делом, важным делом. Партия поручила мне обеспечивать связь между ячейками и конспиративными квартирами. Вот когда пригодилось мне знание жизни, выработанное по совету Сталина. Я был кинто, карачохели[35], гимназистом, реалистом, рабочим… Кем я только не был! И каждую свою роль я исполнял так, что ни у кого не вызывал подозрений. Товарищи шутили: «Камо, а молоканином нарядиться сможешь?» Молоканин из меня, конечно же, не получился бы. Однажды, когда я нарядился нищим бродягой, меня не узнал Вано, с которым мы должны были встретиться на Татарском майдане[36]. Увидев Вано, я вместо того, чтобы поздороваться, хриплым голосом начал клянчить у него денег. Вано гнал меня прочь, а я канючил: «Дай хотя бы пятачок». Он узнал меня только после того, как я заговорил обычным голосом и подмигнул ему.
Все мы понимали, что спокойно пройти по городу нам не дадут, и потому готовились к борьбе. Я мечтал о том, чтобы мне доверили знамя. Быть знаменосцем на демонстрации – что может быть почетнее этого? Мои упражнения с гирями и вся остальная гимнастика продолжались (и продолжаются до сих пор), я был силен и мог без труда нести знамя хоть до Кутаиса[37]. Но Сталин, руководивший организацией демонстрации, сказал:
– Не обижайся, Камо, но в знаменосцы ты не годишься. Ростом не вышел. Знаменосец должен быть видным, высоким. Он же несет знамя! Но ты не огорчайся. Ты силен, отважен и будешь помощником знаменосца. На него казаки будут нападать в первую очередь, чтобы отобрать знамя, а ты будешь его защищать.
Знаменосцем назначили железнодорожника Аракела Окуашвили. Аракел был одним из самых активных членов нашей организации. Впоследствии мы пересекались с ним несколько раз в Тифлисе, в те моменты, когда оба были на свободе. Аракел провел в тюрьме и ссылке столько же, сколько и я, если не больше.
Другой человек стал бы придумывать какие-то несуществующие причины, чтобы обосновать свой отказ, а Сталин сказал мне прямо: «Ростом не вышел». Это меня не обидело. Другое дело, если бы товарищи мне не доверяли. А рост какой он есть, такой и есть. Зато меня назначили помощником знаменосца. Я был невероятно горд. Пусть не я буду нести знамя, но зато я буду его охранять.
Но до демонстрации было еще далеко. Предстояла большая подготовка. В конце зимы и начале весны 1901 года все члены Тифлисской организации РСДРП работали, не зная отдыха. Распространяли прокламации, агитировали, объясняли, решали множество мелких, но очень важных вопросов. Вано создал особую группу, которая должна была идти впереди и вступить в борьбу с казаками. Для защиты от нагаек нужны были папахи и толстые зимние пальто. У большинства товарищей ни папах, ни пальто не было, и, как нарочно, у организации не было денег для того,
Карачохели («чернокафтанные») – прозвище тифлисских ремесленников, носивших черную чоху (кафтан).
Татарский майдан – площадь, на которой находился самый крупный базар дореволюционного Тифлиса.
Кутаиси («Кутаис» в старом произношении) – город в Грузии, расположенный в 230 км от Тбилиси. В рукописи Камо названия грузинских городов приводятся так, как было принято в дореволюционной России – Кутаис, Батум и т. п.