Сталин. Мой товарищ и наставник. Симон Тер-Петросян
на меня. Я не понимал, к чему он клонит, и потому смолчал.
– Дело, Камо! – сказал Иосиф, когда понял, что ответа от меня не дождется. – Его дело – завод, фабрика, рудники. Дело в Петербург не увезешь, оно здесь – в Тифлисе. Любой капиталист готов на все ради того, чтобы его дело давало бы прибыль. Если мы пригрозим, что в случае неуплаты организуем на фабрике забастовку, владелец заплатит, еще как заплатит! Не «хочешь жить – плати», а «хочешь жить спокойно и получать прибыль – плати». Ты понял?
– Получается, что те, кто заплатит, смогут жить спокойно? – вслух подумал я. – Не боясь, что их рабочие забастуют? Но это же предательство интересов рабочего класса!
– Где ты увидел предательство? – изумился Иосиф. – В чем?
– В том, что мы не будем устраивать забастовки на тех предприятиях, владельцы которых согласятся нам заплатить. Выходит так, что они смогут делать с рабочими все, что угодно, не боясь забастовок!
– Ты такой же глупец, как и Бочоридзе![54] – с досадой сказал Иосиф. – Не понимаешь, что это всего лишь тактическая уловка, хитрость. Когда на поле боя войско отступает для того, чтобы завлечь врага в ловушку, это не трусость, а тактическая хитрость. Мы не станем предавать интересы рабочего класса. Как ты вообще мог такое подумать, Камо? Мы пойдем на хитрость. Пусть некоторое время капиталисты платят нам налог, а в нужный час забастуют все предприятия, начнется революция, которая сметет всех капиталистов к чертям! Но пока мы не можем с ними покончить, мы хотя бы их подоим. На благо революции. Ты вообще понимаешь, что такое «хорошо» и «плохо» с революционной точки зрения? Все, что идет революции на пользу – хорошо, все, что во вред, – плохо. Вот так, и никак иначе. Для подготовки революции нам нужны деньги, и не важно, как мы их добудем. Важно то, на что они пойдут. По сути дела, ты грабишь магазины, но разве тебя можно назвать грабителем? Ты сам считаешь себя грабителем?
– Нет, не считаю! – уверенно ответил я. – Я не грабитель, а абрек. Отнимаю у богатых и отдаю нуждающимся, себе ни копейки не беру.
– Вот! – обрадовался Иосиф. – В этом-то и дело! Подведу итог. Уплата налога не будет для капиталистов индульгенцией. Настанет час, и их предприятия забастуют. Кроме этого, каждому мы напомним, что пролетарии не скоты, а люди и относиться к ним надо по-человечески. Пусть не думают, что, покупая временное спокойствие, они могут творить все, что им вздумается. Что мы выиграем? Спокойное постоянное получение денег без риска. Когда ты идешь на «экс», ты не знаешь, чем он закончится и сколько тебе удастся взять. А налог можно рассчитать вперед и понимать, сколько мы получим в следующем месяце. Получается и спокойнее, и удобнее. Нам очень важно знать наперед, сколько мы сможем потратить, ведь любая забастовка обходится нам недешево.
– Почему – нам? – снова удивился я. – Это хозяевам она встает в копеечку, а нам-то что?
– Когда я смотрю на тебя, Камо, то иногда вижу взрослого мужчину, а иногда – ребенка, – просто и необидно сказал Иосиф. – Сейчас ты рассуждаешь,
Михаил (Михо) Захарьевич Бочоридзе (1873–1913) – грузинский революционер, большевик.