Гений жанра. Юрий Домбровский
его родственник – он сам. Насмотрелся он на образчиков здешнего общества: любезнейших дам, успешнейших молодых людей – все вместе они производили на него впечатление французского сада, очень тесного и простого, но в котором с первого раза легко заблудиться, потому как садовые ножницы уничтожили всякое различие между деревьями.
В Неве поднималась вода и даже трижды палили из пушки – по мере того, как вода убывала и прибывала. Ночь стояла лунная, Михаил сидел у своего окна, которое выходило на канал, и писал. Строчки сами собой сложились в стихи, и он сочинил «Белеет парус одинокий». Написал и отчего-то вспомнил Москву, свою родину. Там он родился, там много страдал, там же и был слишком счастлив – лучше бы этих трёх вещей не было, но что делать… Или Москва ему приснилась? Странная вещь эти сны – оборотная сторона жизни, часто более приятная, нежели реальность. Хотя он не разделял мнения тех, кто говорил, будто жизнь – всего лишь сон. Жизнь он чувствовал вполне осязательно и реально, чувствовал её манящую пустоту. Он не смог отречься от неё настолько, чтобы начать презирать её, ибо жизнь – это он сам: сейчас он есть, а через мгновение может превратиться в ничто, в одно имя, то есть опять же таки в ничто. Один Бог знает, будет ли существовать это его «я» после жизни. А коль этого «я» не будет, значит, Вселенная есть лишь комок грязи – так рассуждал он, прогуливаясь по набережным каналов Санкт-Петербурга. Чего только в голову не взбредёт, когда долго смотришь на свинцовую воду в ночном канале…
Что за кульбиты преподносит жизнь? До сих пор он предназначал себя для литературного творчества, принёс столько жертв своему неблагодарному кумиру, и вдруг судьба его сделала воином! Быть может, это воля провидения? Быть может, это кратчайший путь, и если он не приведёт его к первоначальной цели, то, возможно, приведёт к цели всего существующего. Умереть «с пулей в груди стоит медленной агонии старца», поэтому, если начнётся война, он всюду будет впереди и не станет прятаться от пуль.
Между всеми прочими делами Лермонтов ещё взялся писать исторический роман в прозе на тему пугачёвщины. Даже дал ему уже название – «Вадим». Задумал он его ещё в Москве, но всё никак не мог взяться за перо, чтобы покончить с ним. Роман становился произведением, полным отчаяния. Михаил рылся в своей душе, пытаясь извлечь из неё всё, что способно обратить в ненависть, в беспорядке всё это валил на бумагу, перечёркивал, сминал листы бумаги и снова писал. Потом откладывал роман и брался за стихи.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.