Это Фивы. Роман со стихами в полстолетия. Александр Образцов
составы воздуха и вод,
К нам проникающих в бездонный рот,
Пронизывающих живое тело,
Когда мы повернемся неумело
Под излучение как бы магнитной лентой.
На нас ведется запись, не спеша,
Всех тех мельчайших изменений атмосферы,
Которыми не брезгует душа,
Но мы не знаем их, как мы не знаем меры
Стыда, печалей, горестей, забот,
Одной волною захлестнувших рот.
О, как сродниться, как наладить связь
С образованьем туч, с дыханием приливов?
С лицом птенца, что выбил, изумясь,
Окно оттуда, где томился сиротливо?
Что ж, курица не птица, но птенец
Еще летит, и зреет в горле клекот.
Бесстрашен круглый глаз и внятен рокот
Крыла, упершегося в воздуха торец.
297.
Кого мы любим в женщинах? Детей.
С их чистыми глазами, чистой кожей,
С наивною жестокостью затей,
С раскаяньем, что их позднее гложет.
Кого мы любим в женщинах? Себя.
Как Мандельштам увидел бег олений,
Так души, отражением слепя,
Невольно застывают в изумленье.
Кого мы любим в женщинах? Друзей.
Тех, без кого по капле жизнь уходит,
Тех, от кого всю жизнь мы ждем вестей
О том, что все же с нами происходит?
Но как случается, что их теряем мы?
А так – нас утомляет птичье пенье,
Общение с собой – страшней чумы,
Ну а друзья нужны лишь на мгновенье.
298. Бумага
В глуби листа мерцали сонмы действий.
Укрывшись где-то, гибла тишина.
Рос океан. И необъятной лестью
Была природа, как любовница, пьяна.
Она меняла формы и обличья.
Впевалось в грохот пение сирен.
И чистое дыханье Беатриче
Одно цвело средь призрачных морен.
Дышали, как влюбленные, чернила.
И гладь бумаги ластилась к руке.
Снижался гул. И мысли торопила
Вселенная, прижатая к щеке.
299.
Не говорить бы –
Слушать и молчать.
Смотреть, как травы
Рассекают землю,
Как ветер месит воду,
Та – песок
И надо всем, лепя и формируя,
Висит светило.
Может быть, оно
Вот так же изменяет человека?
Его рельеф
С поверхности все мягче
И старики – как старые хребты –
Курганами, холмами.
Скальный грунт
Уходит вглубь, и ветер обметает
Вершины гор.
Ущелья ж
Все бездонней.
300. Поезд
Как эти локти замелькали
Вдогонку за упрямым лбом!
Как от соприкосновений стали
Переменилось все кругом.
Проснулись горы и раскрыли
Свои туманные глаза
И на