Кровавый праздник. Томас Прест
тебя здесь, – сказал он портрету. – При желании мы даже заколотим дверь в эту комнату, чтобы никто больше не вспоминал о тебе.
Утро быстро вступало в свои права, и не успел Генри подумать о том, что нужно прикрыть окно и не дать лучам солнца попасть на лицо сестры, как девушка проснулась.
– На помощь! Спасите! – закричала она.
Генри метнулся к ней.
– Ты в безопасности, Флора. Тебе ничто не угрожает.
– Где он? – спросила девушка.
– Кто? О ком ты говоришь, сестра?
– Об ужасном призраке. Ах, чем я заслужила это наказание?
– Забудь о нем, Флора.
– Но как забыть?! Мой ум в огне! И кажется, что миллионы странных глаз следят за мной со всех сторон.
– О, небеса! – прошептал ее брат. – Она бредит.
– Слышишь? Слышишь? Он летит на крыльях бури. Это ужасно! Ужасно!
Генри позвонил в колокольчик – в полсилы, чтобы не поднять тревоги. Звук достиг слуха матери, и через несколько мгновений она вбежала в комнату.
– Сестра проснулась, – сообщил ей Генри. – Но она заговаривается. Я думаю, что это бред. Ради Бога, успокойте Флору и верните ее рассудок в нормальное состояние.
– Я попытаюсь, Генри. Я попытаюсь.
– И еще мне кажется, что если мы вынесем сестру из этой комнаты и поместим ее в другом крыле дома, то она быстрее отвлечется от своих навязчивых мыслей.
– Да, да, мы так и сделаем. Ах, Генри! Что же это было? Скажи мне, что ты думаешь?
– Я потерялся в море диких домыслов. Не знаю, матушка. Не знаю. Где мистер Маршдел?
– В свое спальной.
– Я пойду к нему и спрошу его совета.
С этими словами Генри вышел из комнаты и направился в покои мистера Маршдела. Пройдя полпути по коридору, он не удержался и взглянул в окно на лик природы.
Как это часто случается, ужасная буря, бушевавшая ночью, очистила воздух и напитала его бодростью и силой. Пасмурная погода и тяжесть в атмосфере, одолевавшая людей вот уже несколько дней, сменились на голубизну небес и восхитительную свежесть.
Утреннее солнце сияло необычно ярко. Птицы пели на каждом дереве и на каждом кусте. Все было приятно глазу и душе – настолько благостно, что сердце замирало. При виде этой дивной красоты Генри на миг показалось, что жизнь идет по старому, в привычном ритме их дома. Семейство Баннервортов не отличалось от других людей. Время от времени их тоже настигали болезни и удары злой фортуны. Но теперь все изменилось – в их дом вошло что-то невообразимо страшное и непонятное.
Мистер Маршдел не спал и был уже одет. Судя по всему, он находился в омуте тревожных размышлений. Увидев Генри, он спросил:
– Я полагаю, Флора уже проснулась?
– Да, но ее ум расстроен.
– Мне кажется, это от телесной слабости.
– При чем здесь телесная слабость? Сестра была сильна и здорова. За всю свою жизнь она ни разу не болела, и на ее щеках всегда алел румянец. Как за одну лишь ночь она могла стать слабой – тем более,