Людоедка. Николай Гейнце
вашим любезным приглашением… – расшаркался перед ней Глеб Алексеевич. – Если же не во время обеспокоил, прошу прощенья, не задержу… Не во время гость хуже лихого человека.
– Чего обеспокоил, чего не во время, нечего размазывать, я ведь ждала…
– Не нахожу слов благодарности вас за вашу любезность…
– Любезность! Нет уж оставьте, я не из любезных, люблю правду матку резать в глаза и за глаза.
– Правда – это достойнейшее украшение женщины.
– Да вы питерский?..
– Служил в городе Петербурге.
– То-то так красно говорите, не по-московски, у нас проще… Да что же мы стоим… Прошу в гостиную… Может закусить хотите…
– Былое дело, благодарю вас.
– Ну, потом, посидев… Горяченьким сбитнем побалуемся али водицей какой… все есть, хозяйство ведется как следует, не глядите, что я бобыль-девица…
– Вижу я, достопочтенная Дарья Николаевна, уже любовался на царящее в этом жилище чистоту и порядок… Девица, можно сказать, едва вышедшая из отрочества.
– Эк хватили, мне скоро девятнадцать…
Дарья Николаевна усадила гостя в покойное кресло и сама села на диван.
– Какие же эта лета, ребяческие… Как вы управляетесь?.. Вероятно, есть в доме старуха ключница?
– Нет, нянька была, да с год как умерла, но я и ту не допускала… Все сама.
– Затруднительно.
– Не легко с народом, иногда руки болят учить их, идолов… Слава Создателю, что не обидел кулаками.
Дарья Николаевна показала гостю свой, надо сказать правду, довольно внушительный кулак. Салтыков несколько смутился, но тотчас же оправился, и желая попасть в тон хозяйке, заметил:
– Без этого нельзя…
– Эк хватили, без этого… Да тогда из дома беги, в грязи наваляешься, без еды насидишься, растащат все до макового зернышка.
– Правильно, правильно…
– А у вас тоже хозяйство?
– Именьишки есть, дома-с…
– Сами ведете?
– Кому же вести? Я тоже бобыль…
– Тоже… – с нескрываемой радостью воскликнула Дарья Николаевна, и эта радость не ускользнула от Глеба Алексеевича.
– Вдовы?
– Нет-с, холост…
– И управляетесь?
– По малости.
– Чего же не женитесь… Такой красивый, видный мужчина, хоть куда! Али Москва клином сошлась, невест нет…
Салтыков окончательно сконфузился.
– Захвалили совсем, не по заслугам…
– Что там захвалили, правду говорю, сами, чай, знаете. Может разборчивы очень? – допытывалась Дарья Николаевна.
– До сих пор не встречал по сердцу… – подчеркнул первые слова Глеб Алексеевич.
Иванова поняла и вся вспыхнула. Он залюбовался на ее смущение.
– Что же, может встретите… – после некоторой паузы произнесла она и обвела его пылающим взглядом.
– Больше уж не встречу… – загадочно произнес он.
Она снова вспыхнула, но все ж�