Коронованный рыцарь. Николай Гейнце
продолжал государь, – я так еще недавно царствую, что никому, думаю, не успел еще сделать зла.
Он помолчал с минуту.
– Однако, если не так, как император, то как человек, должен для своего сохранения принять предосторожности. Это будет исследовано, а пока вы оба будете содержаться в доме Архарова. Николай Петрович, увези их к себе.
Им отвели прекрасную комнату, окружили всеми удобствами и лишь разобщили со всеми знакомыми и домашними. Но и это продолжалось не долго.
Петрович ошибался, думая, что случилась беда неминучая. Беда оказалась невелика.
Через три дня вся эта история кончилась.
По произведенному исследованию оказалось следующее: слуга двоюродного брата Лихарева, носившего ту же фамилию, но с которым Иван Сергеевич Дмитревский не был даже знаком, подал донос, в надежде получить за это свободу.
Для достоверности надо было кого-нибудь припутать, и припутал Дмитревского.
Архаров, немедленно по взятии под арест обоих приятелей, бросился обыскивать их слуг и слуг их родственников.
У доносчика было найдено черновое письмо к родным, в котором он писал, что скоро будет вольным.
Это-то письмо, при сходстве почерка с доносом, послужило к открытию истины.
Об этой проницательности и находчивости Архарова долго говорили в Петербурге.
Оба арестанта снова были представлены государю. Павел Петрович встретил их с распростертыми объятиями. Так как Дмитревский шел первым, то государь обнял его и не допустил стать на одно колено, согласно этикету того времени. Лихарев уже успел в это время преклонить колено.
– Встаньте, сударь, а не то подумают, что я вас прощаю! – сказал ему Павел Петрович.
В этот же день государь пригласил их обоих к обеду. Доносчик был бит плетьми и сослан в Сибирь.
Эта история, в связи с другой, случившейся вскоре, побудила государя поставить мудрое решение, разом затушившее искру, которая могла бы разгореться в огромный пожар.
Пользуясь свободой и дозволением всякому просить самого государя, крепостные люди задумали жаловаться на своих господ, и, собравшись вместе, подали государю во время развода общую челобитную.
В челобитной этой они возводили на своих господ всевозможные обвинения и просили, чтобы государь освободил их от тиранства, заявляя, что они не хотят служить своим господам, а лучше будут служить самому государю.
Павел Петрович, прочитав жалобу, тотчас же сообразил, какие страшные последствия могут произойти, если он не только удовлетворит просьбу этих слуг, но даже оставит ее безнаказанною, а потому тотчас же подозвал одного из полицейских и приказал взять этих людей и публично наказать их плетьми, количество которых должны определить их помещики.
В этом смысле государь положил и резолюцию на их просьбу.
Этим он отбил навсегда охоту у крепостных людей жаловаться на своих господ.
В то время, когда происходила эта трехдневная история с Иваном Сергеевичем Дмитревским, его племянник безвыходно сидел