Петр Первый. Владимир Буров
на дне моря черепаху.
– А это по-честному?
– Что?
– Ну, без ног же ж обычно идет борьба, – сказала Петр поднимаясь.
– Какой смысл биться без ног, если ноги есть? – спросил Карл Двенадцатый, ласково протягивая повергнутому противнику маленькую чашечку крепкого кофе с какой-то – как подумал Петр – самогонкой.
– Я никогда не слышал, – сказал Петр, что можно кидать ногами.
– Да, ты прав, мартышка – прости: оговорился, – сказал Карл, – но вы просто еще имеете, как это сказать по-русски:
– Не все дома.
– Ну, – попробовала более понятно перевести Анна Монс, – не положили ишшо, – она постучала себя, а потом и Петра по головке, – записку:
– Ноги есть – дерись ногами.
– Да-а, – вынужден был согласиться Петр, – это похоже на правду. С одной стороны, это как-то не по-честному – драться ногами, а с другой – это же ж тоже я. Какой хрен мне мог это запретить? Или рабство – это и есть рабство ума и даже сердца, а не внешние по отношению к человеку законы.
– Это вопрос? – спросил Анна.
– Да, пока что вопрос, – ответил Петр.
В конце бала, где все по очереди танцевали с Анной – Лаурой – как упрямо продолжал ошибаться Петр в ее честном имени, вспоминая, вероятно, Петрарку, и примеривая на себя его костюм:
– Мог ли и я вот также сходить куда-нибудь далеко-далеко за Аленьким Цветочком, пусть даже он будет в образе Командора или Железного Рыцаря, и даже:
– С усами?
– Что за мысли, мин херц, какие-такие усатые ужасные бабищи тебя грезятся?
– Маленькое золотце кроется в большем.
– И наоборот, – улыбнулась подбежавшая Анна Монс: – Большое в малом.
Карл Двенадцатый как раз отлучился толи в Амстердам, толи в Роттердам, а они уже были готовы и морально, и физически к побегу.
– В тумане скрылся милый Амстердам, город поблизости от Стекольни, города цветных стекольщиков, – пропела Анна Монс.
Они до того увлеклись изучением приемов борьбы:
– З ногами, – что поняли, как Обходной Маневр, или:
– Присоединение к себе соседней силы, – что продолжали делать друг другу Подхваты и Подсечки даже на пути к кораблю.
– Прекратите баловаться, – сказал Петр, а сам потихоньку подкрался и провел болевой из стойки Анне Монс.
Леди не на шутку разозлилась, и сказала, что если они так будут жить всю оставшуюся жизнь, то в гроб им положат только кости, да и не все.
Медиум:
– Я отправлю тебя, Лодочник, как Харона на переправу Стикса.
– Хорошо, я буду там переправлять воинов Одина.
– Ну! Я убью тебя, Лодочник.
– Что-то очень легко нам удалось уйти, – сказал Петр, правя в отрытое море.
– Что ты делаешь? – спросила Анна.
– Так, дранк нах остен, – ответил за него Алекс.
– Нет, вы серьезно?
– Почему нет?
– Я думала, это только Предестинация.
– В каком