В лёгком огне. Стихи. Татьяна Вольтская

      Скажите мне, где мой любимый,

      Из этих мест куда ушел он?

      Блестят домов сырые спины

      Между Аидом и Шеолом,

      Сочится горький сок рябинный,

      Торчат ребристые заборы.

      – А где, скажите, мой любимый?

      – Не плачь, не плачь, вернется скоро.

      – Когда, когда же он вернется?

      Ложась в постель, его ждала я.

      Его лицо зашло, как солнце

      За тучу, медленно сгорая.

      На коже капельки от душа,

      Моей не высохли. Наверно,

      Он вышел только что – пойду же

      Искать его по всей деревне —

      За ветхой почтой, за сторожкой,

      Уже три года как снесенной,

      За ниткой железнодорожной,

      Заштопанной полынью сонной,

      На чердаке у бабы Шуры,

      Умершей прошлою зимою,

      И на валу, на пестрой шкуре

      Травы, где за прыгучей тьмою

      Вокруг костра галдят подростки,

      И пахнет жженою резиной,

      И лица тают, как из воска,

      И алкаши у магазина

      Мычат мне в спину и гогочут,

      Бьют кулаком между лопаток:

      – Где твой любимый? Смылся ночью —

      Так, верно, до молодок падок!

      И у гаишников, у стражей

      Дорожных я спрошу, конечно,

      – Где мой любимый? – И подальше

      Пошлют меня во тьме кромешной.

      Пойду я в город, к теплым сотам

      Оконным – где же мой любимый? —

      К коням, к колоннам – где пасет он?

      – Да между лилий, между лилий,

      Меж асфоделей, между статуй

      В густом помете голубином —

      Домов медлительное стадо

      Пасет ночами твой любимый.

      И крикну во дворе-колодце,

      Где месяца пробились рожки:

      – Когда, когда же он вернется?

      – Вернется он, когда умрешь ты.

      Тогда и руку с сигаретой

      Узришь, и дивную усмешку,

      Как бы предвестие рассвета.

      Тогда беги к нему, не мешкай.

      Ну, что, дружок, пожалуй, осень —

      Слиняли аисты и цапли,

      Осталось долбануться оземь

      И в перьях спрятаться, не так ли, —

      В чужой судьбе, в чужой личине,

      В любви, что светит, но не греет.

      При желтой ветке – при лучине

      И ночь темней, и боль острее

      От синевы небес нетяжких,

      Молочной дымки на болоте

      И в длинных золотых рубашках

      Берез, почти лишенных плоти.

      В озябших пальцах все быстрее

      Рассветы чиркают, как спички,

      Вокруг остывшей батареи

      Разбросанные, как кавычки —

      Вкруг ветхих слов, оконной рамы

      Рассевшейся,