Слова, из которых мы сотканы. Лайза Джуэлл
мягко сказал Бендикс.
Лидия посмотрела на него.
– Я вас понимаю. Мой брат погиб: его сбил грузовик, прямо перед нашим домом.
Лидия моргнула и посмотрела на кончики своих пальцев.
– Мне очень жаль, – сказала она.
Он пожал плечами:
– Вам не о чем сожалеть. Это не ваша вина.
– Разумеется, нет, но просто… просто так принято говорить, когда сожалеешь о чьей-то утрате. Сколько лет вам было?
– Четырнадцать. А моему брату было восемь. – Он снова пожал плечами. – Так что я примерно понимаю ваши чувства. Когда-то у меня был брат. Теперь у меня нет брата, но когда я хожу по улицам, то по-прежнему вижу его. Я пытаюсь представить его в четырнадцать лет, в двадцать, в двадцать четыре. Сейчас ему было бы двадцать четыре. – Его глаза на мгновение наполнились печалью. – И если бы у меня был шанс найти другого брата или сестру, кого-то, кто выглядел бы похожим на меня или говорил бы почти так же, как я, это было бы чудом… В общем, я понимаю, – заключил он, взяв ее руку в свои ладони. – Я понимаю, что вы чувствуете.
Лидия смотрела на его руки. Она взглянула на безупречные ногти, гладкую кожицу ногтевых кутикул, а потом представила, как его рука скользит вверх по ее обнаженной руке, обнимает за шею и привлекает к себе. «Из всех людей… – подумала Лидия. – Из всех людей, с которыми можно было бы этим поделиться…» Бендикс. Ее личный тренер. Человек, который прыгал с ней, как лягушка, и принимал на себя ее удары. Мужчина из незнакомой страны.
Обмен историями мог бы продолжаться до вечера, но Лидия уже ощущала, как замыкается в себе, медленно, но неумолимо, словно цветок росянки. Она ощущала себя нагой и беззащитной. Пора вернуться к основам.
– Ну, ладно, – сказала она и вскочила на ноги. – Мне пора попотеть.
– Вы уверены? – В тихом голосе Бендикса звучала озабоченность. – Мы могли бы поговорить еще.
Лидия приоткрыла рот. «Да, – хотелось ей сказать, – да, я хочу говорить и говорить, а потом я хочу сорвать с тебя одежду, и чтобы ты сорвал одежду с меня, и чтобы мы качались, потели и стонали, а потом лежали, сплетенные друг с другом в лужицах собственного пота, и снова разговаривали».
– Нет, – ответила она. – Нет. Пока что с меня довольно разговоров, но все равно спасибо. Я думала, что схожу с ума. Теперь я так не думаю.
Последнее лето
Робин
Робин Инглис отметила свой восемнадцатый день рождения банкой энергетического напитка «Вольтц» и утренней таблеткой.
Вчера вечером ей было еще семнадцать, но она не могла собрать гостей на вечеринку воскресным вечером, нет, никак не могла. Вечеринка была почти незаконной, поэтому она началась только в девять вечера, а в полночь ей исполнилось восемнадцать, и последние четыре часа она развлекалась как легитимный и добропорядочный взрослый человек. Ну что же, большое спасибо и на этом.
Мужчина, или мальчик (дурачок, ему было лишь семнадцать лет) не имел никакого значения. Просто она должна была как можно скорее сделать это: впервые попользоваться