Время дождя. Парижские истории. Ольга де Бенуа
на острове, за туманной грядой деревьев, ухали совы и сварливо перекликались вороны. По утрам над рекой стоял прозрачный, влажный, будто поддернутый розоватой дымкой туман. Весь дом спал, как будто укутанный призрачным покрывалом замешкавшейся ночи, и только я бодрствовала – еще не ложилась или уже проснулась. Я выходила в сад в легком халате, ступала босиком по прохладной от росы траве, спускалась вниз к реке, тяжело опираясь на трость. Там скидывала халат, зябко ежась, быстро ныряла в темную воду и плавала среди цепляющих за ноги и руки водорослей, между кувшинок и скользящих под пальцами коряг, пока меня не начинало трясти от холода. Тогда я выбиралась на берег, выжимала волосы, куталась в халат и шла принимать душ. Шарль еще спал, спал и весь дом. В окна заглядывал новый день, и я радовалась ему, как старому доброму знакомому, чувствуя, что он принадлежит только мне.
Дом просыпался, отряхивался со сна, на этажах звучал смех, кто-то открывал скрипучие ставни, кошки со всех ног бежали на кухню и оглушительно требовали завтрака. Шарль спускался вниз в широких штанах, худой и лохматый, всегда немного сонный, и варил кофе в турке. Я натягивала платье прямо на голое тело и с мокрыми волосами шла покупать круассаны и пирожные в булочную за углом. Потом мы вдвоем молча пили кофе и завтракали. Говорить совершенно не хотелось: нам было хорошо друг с другом и без слов. Вскоре на кухню приходили наши гости, и молчание прерывалось само собой – хлопали двери, ставили чайник, велись разговоры о том о сем, кто-то курил, кухня наполнялась запахами начинающегося дня, оглушительно мяукали кошки, которые путались под ногами, и им наступали на хвост. В доме кипела жизнь.
К нам все время приезжали друзья. Кто-то оставался, кто-то двигался дальше, но дом никогда не пустовал. Они с Шарлем шатались по городку, гоняли на велосипедах по лесу или сплавлялись на байдарках по реке. Я же все это время проводила в беседке с книгой, с легкой завистью наблюдая за их веселыми похождениями. Месяц назад я повредила спину, пытаясь выполнить какое-то хитрое упражнение, придуманное моим тренером, и не могла много ходить, только плавать, да и то недолго. Впрочем, мне это пошло на пользу, потому что впервые за долгие годы я оказалась бездеятельной поневоле. Говорю, что проводила время с книгой, но на самом деле все время сидела на диванчике в беседке, смотрела на реку или сад, на то, как веселятся люди, а раскрытая книга просто лежала у меня на коленях. Мне не хотелось ни читать, ни работать, ни думать о будущем. Это ощущение внутренней тишины, полного согласия с самой собой было чем-то новым, чарующим, приятным на вкус. Иногда кто-нибудь из гостей пытался составить мне компанию, но я довольно быстро снова погружалась в себя, и меня оставляли в покое. Это непривычное молчание в моей голове – то, что я безуспешно искала все это время. Оказалось, что достаточно было остановить свой безумный бег за внешними дарами жизни, и черная дыра, которой я скармливала свои лучшие годы, исчезла. И от того, что я знала, – это ощущение покоя конечно, как и любое достижение внутреннего равновесия, оно