Успеть изменить до рассвета. Анна и Сергей Литвиновы
говорит, – на свою яхту». Ленка ему, конечно, сразу – бац по губам. Тот – в рев.
– То есть отношения с родителями у Елисея были непростые? – уточнила Варя.
– Бывало, что ругались, – осторожно признала бабуля.
– Значит, Елисей мог быть заинтересован в гибели своих отца и матери?
– Это что вы тут такое сказали? Вы чего тут, Елисейке дело шьете? Двенадцатилетнему пареньку! Да и как он мог? Он в тот момент здесь был, в России, с бабушкой-дедушкой, в школу ходил, родители оба – в Эгейском море.
– А как Кордубцевы погибли?
– Ох, Славка, Славка… Не раз он сам говорил – тут, в городе, когда все собирались на праздник какой, а он чуть подвыпьет. Море, говорит, к себе уважения требует, даже трепета. А для «руссо туристо» – особенно если выпьют или деньга у них в кармане шевелится, – такое бывает несвойственно. Слишком они со стихией запанибрата. Все время их укрощать приходится. А вот и сам не уберегся.
– Что конкретно произошло?
– Как рассказывали, дело было под конец сезона. В октябре. Славик свое по контракту отработал, Ленки все лето с ним не было. Она к нему отдохнуть прилетела, и они сами решили яхту взять напрокат, попутешествовать по островам. Если обычная парусная, да не в пик сезона, говорят, аренда по тогдашнему курсу вполне по карману была, как трехзвездочная гостиница на берегу. Ну, они вдвоем и странствовали, с острова на остров. Славик ведь прекрасно и с парусами управлялся, и с двигателем, и лоцию умел читать. Ленка тоже за все эти годы, что называется, наблатыкалась – во всяком случае, я сама слышала, Славка ее хвалил. Вот, наверное, и перехвалил… Иными словами, пошли они раз, как потом нам рассказывали, в явный шторм с какого-то одного острова – по-моему, даже известного, Санторини, – на другой. Шторм вообще был, как говорят, такой, что плавать не рекомендовалось. Баллов, что ли, шесть – я в этом не разбираюсь, с чужих слов. А они пошли. И не пришли никуда. Их только на третий день хватились. Они ведь там никому не докладывали, куда идут, где ночевать собираются. Вышли из порта – и поминай как звали. В общем, на третий день на соседнем острове обнаружили их яхту арендную. Пустую. На мель ее выбросило. А Ленки со Славиком нет. И никакого следа – как в Бермудский треугольник попали. Искали тела потом, как рассказывают, долго. Но не нашли. Ни его, ни ее. Решили, что их в шторм просто волной за борт смыло. Посчитали, что наши ведь люди, русаки, обычно страховкой не пользуются. Надо ведь в шторм к чему-то там пристегиваться на яхте – к леерам, что ли. А они – нет. Вот и получили. Долго ли, коротко ли – признали их умершими. И отпели мы их здесь заочно.
– Может, живы? – мечтательно спросила Варвара (слегка наигрывая в мечтательности). – Может, сбежали? От трудной жизни, от быта или, допустим, от долгов?
– Ага, и сына двенадцатилетнего бросили. Не выдумывайте!
– А почему Елисея, когда родителей не стало, в детский дом не отдали? Двенадцать лет все-таки.
– Еще не хватало! Все-таки у него бабушка-дедушка были тогда живы-здоровы,