Последние желания. Зинаида Гиппиус
Узкое лицо Вавы казалось бледнее и моложе. Она распустила негустые каштановые волосы, встряхнула ими и потянулась. Няня стала молиться Богу. Вава быстро сбросила капот, туфли и улеглась. Несколько минут она еще видела мерно кланяющуюся няню и ее мутную, громадную тень на стене. Потом ей опять вспомнилось, что все так хорошо и интересно и что никто не может знать, что еще будет завтра. Она закрыла глаза, и все тихо слилось и стерлось.
IV
На другой день генерал сделал визит. Андрею Нилычу понравилось, что хозяин так предупредителен, и он вышел к нему в очень хорошем настроении. «Старый такой, генерал, и первый сейчас же явился, – думал Андрей Нилыч, – вежливый человек».
Генерал, однако, показался ему не очень дряхлым. Он был, действительно, сед, даже с желтизной, но на голове белые волосы, хотя и редея, еще слегка завивались. У него была славная улыбка, обнажавшая хорошие зубы, и хотя видно было, они вставные, однако это не казалось неприятным. Красноватой рукой, когда-то красивой, но теперь со старчески негибкими пальцами, он тяжело опирался на свою массивную трость, даже когда сидел. Ходил, впрочем, бодро и твердо.
Андрей Нилыч принял гостя на балконе. Там была еще тень, только на ступени крыльца уже легли из-за угла первые лучи горячего солнца. Генерал сидел, опираясь на свою трость, и говорил немного глухим голосом, с легкой старческой невнятностью, о том, как теперь плохо в Москве и в каком хорошем состоянии он нашел свои штамбовые розы. Он говорил с Андреем Нилычем, но иногда оборачивался к барышням, Маргарите и Нюре, и очень вежливо, со старинной галантностью им улыбался. Он вообще был похож на старого московского барина из родовитой семьи – и очень мало на профессора. Маргарита заметила его широкое, прекрасно сшитое платье и красивый старческий профиль. Она подумала, что он похож на Тургенева, только у него нос прямее. Потом ей вспомнилось, что все старики, когда у них белая подстриженная бородка, похожи на Тургенева. Генерал нюхал табак из тяжелой золотой табакерки.
– Я очень доволен, – говорил Андрей Нилыч. – Здоровье мое видимо поправляется. Конечно, уединенно… Но даже и барышни не скучают.
Генерал опять с изысканной учтивостью улыбнулся в сторону барышень и спросил:
– А могу я узнать, услугами какого доктора вы здесь пользуетесь?
– Доктор Пшеничка… Я думаю, вы его знаете. Он был мне рекомендован. Он бывает здесь раз в неделю.
– А, милейший Пшеничка! Знаю, знаю… Он и ко мне захаживает. Хороший человек, неунывающий. Я и супругу его покойную знал. Он ведь остался – пять человек детей на руках! А в доме порядок на диво. Достойный, очень достойный. Я ему все жениться советую. Практика теперь недурна…
Вася, который сидел в уголку около растянувшегося Гитана (он не отставал от генерала ни на шаг) и с благоговением слушал, вдруг в восторге вскочил:
– Дядя! а дядя! Я тебе не говорил! Меня Пшеничка в гости звал. Что показать обещался! Дядя, а?
Генерал вздрогнул от неожиданности. Андрей Нилыч нахмурил брови,