Врата рая России – лучезарная Ялта. Владлен Авинда
Но ветер смывал голоса, топя их в бушующем море. Я рукой показывал штурвальному и тыкал в сторону призрака. Я узнал его – это мертвый теплоход, погибшая «Армения» привидением встала из морских глубин, и выскочил на волю. Корабль не хотел умирать, ржаветь и гнить на морском дне. Шесть тысяч убиенных жизней превратились в живой силуэт, летящий над волнами, горечь и страдания страждущих сгустилось и дало энергию и мысль-движение перегруженному морскому пассажирскому транспорту. А таинственный груз – магическое проклятое золото, задержавшее выход корабля до рокового утра, кровавым гибельным светом изливалось в грузовом трюме.
Страшен и прекрасен синий призрак, словно морской див, обросший ракушками, точно скальный силуэт смертельного острова у Гурзуфа.. С разорванным и искалеченным нутром, сквозь которое хлестала и изливалась зеленая вода. Грудь моя дрогнула от прикосновения со скользким и пронзительным чудом. А по исцарапанным и израненным рукам сочилась алая кровь, точно подтверждая правду призрака.
Красива и могуча стихия, рождающие грозные призраки с погибшими обреченными. Мне показалось, что я увидел виноватые глаза капитана Плаушевского, не сумевшего провести свой корабль сквозь огонь и смерть, спасти своих соотечественников от гибели. Страшная и суровая судьба обрекла их на железный гроб корабля в морской вечности. Горек гибельный конец человеческой жизни. – Простите меня, погибшие! – шептали губы капитана …
Дождь и туман выгнали нас на романовское шоссе, и мы, туристы, топали с Роман-коша на гору Авинда. Небо прояснилось синью, и мы завернули к «Беседке ветров». Под ногами, в пропасти, лился лиловый туман, стелился по обрывам и медленно стекал к морю. Над ним кроваво-красный шар солнца вычеканил пурпурную гладь. Лиловый туман, пролетая над морем, превращался в языки огня. Море горело. Вода накалилась до плавленого металла. Внезапно в ярком свечение, пылающей раскаленной желтизной, появился из разверзнувшейся кипящей массы, колышущийся от коварного золота, мученический образ теплохода «Армения» с красными разрывами бомб. Зрелище ошеломляющее и мы застыли на месте. Огонь будто опалил наши щеки, сжал горло от захлебнувшегося крика, горячими слезами обмыл глаза.
И лица моих сородичей, опаленные смертью и ужасом, пылали в огненном вертепе тонущего корабля, а теперь застывшего вулканической картиной сгинувшей войны.
Властный призыв истории породил волнующие впечатления. Взгляд в манящую жутью бездну и встречаю тысячи глаз умирающих, как солнечные блики, бегущие по воде и пространству. Милые мои, чем я могу вам помочь, только рассказать своим современникам о вашей боли и страданиях.
Держись, капитан Плаушевский! Никто не обвиняет тебя в гибели корабля! Теперь только поднимай свою «Армению» из глубин моря и борозди волны близ Ялты, пусть помнят о призраке с шестью тысячами утонувших!
А я рассыпаю лепестки чудесных роз, как лики моих земляков, погибших на «Армении», а теперь плывущих в великолепии огненного моря.