Художник. Сборник произведений. Дмитрий Анатольевич Самойлов
вижу. Странно. Ветра нет, а ветки двигаются… Почти не заметно. Если бы вы не показали, я бы ничего не разглядел. Теперь я стану рисовать деревья. Мне стало интересно.
– А кто это? – я кивнул в сторону бегущего по тропинке человека в спортивном костюме.
– Наш управляющий, спортом занимается, – Катя хихикнула, проводив его взглядом, – тоже мне, физкультурник! Лучше бы делом занялся, взял грабли, подмел дорожки, листья бы в кучи собрал. А то наш садовник слегка приболел.
– Да. Что-то его давно не видно. Он и фонтан чистил.
– Теперь его самого приходится чистить, – глухо сказала Катя. – Мы что-то про бегунов обсуждали? Давайте продолжим тему, а то наш садовник меня огорчает в последнее время, не будем о нем.
– Хорошо, – согласился я. – В Таврическом саду таких бегунов много. Один даже мой мольберт опрокинул. Зацепил ногой и не извинился. Побежал дальше с красным лицом.
– Это от безделья они бегают, – подхватила Катя. – А то еще по улице бежит такой. Что за удовольствие – дышать выхлопными газами?
Я засмеялся:
– Вот, вот! Я тоже не пойму, неужели работы нет? Эти придурки меня всегда смешили. Лучше бы дома порядок навел. Взял пылесос в руки, жену бы разгрузил.
– Ха-ха! – Катя отвернулась, пытаясь справиться с внезапно напавшим на нее приступом смеха.
– Идиот! – сказала она, сквозь хохот. – Я тут представила… Ха-ха! Это как рыбаки-пьяницы. Поедут на рыбалку, а сами напьются вдрызг. А жены их дома ждут, еду готовят… Ох! Не могу-у! Вот умора! Придет такой и рассказывает какую рыбу поймал, руки в стороны разводит. А сам-то еле живой, устал бедняга.
– Хорошо, что в прорубь головой не упал!
Мы сели на скамейку, продолжая веселую тему.
– Да-а-а… – протянула Катя. – Руки в стороны: «Вот такая щука» – показывает.
А жена ему: «И где она»?
«Сорвалась, ушла!» – отвечает.
Глава 5
«Есть некоторые вещи, которые доставляют такое наслаждение, что невозможно найти слова, которыми можно было бы их выразить. Душа слишком тронута, слишком взволнована: нужно на мгновение уйти в себя, дабы насладиться и полностью оценить то, что ты ощущаешь, что будет потеряно без такого внутреннего созерцания».
Маркиз де Сад «К госпоже де Сад» (Письма из Бастилии) 4 августа 1787 года.
Рано утром я спустился в гостиную. Портрет висел на самом видном месте. Катя была как живая в черном платье с отливом с закрытой грудью (она сама просила), на ее шее висел медальон, тот самый. «Благородная дама» – подумал я и улыбнулся. Ведь я сам написал его, так приятно видеть плоды своего труда. Он дался мне на удивление легко, даже слишком. Потому что она нравилась мне, и я выплеснул на этот холст то, что было внутри меня, все накопившееся чувства к ней, с должным уважением к ее образу, пленившему меня, с того первого дня, когда ее увидел.
Я вздохнул и по привычке протянул руку к конфетнице, но тут же отдернул, глядя на портрет. Катя чуть улыбалась, мне стало неловко. Ведь я помнил каждый мазок на холсте, помнил, как они