Тринадцать гостей. Смерть белее снега (сборник). Джозеф Джефферсон Фарджон
обернется. Почему она не торопится? И почему ему так хочется, чтобы она обернулась? Его вдруг охватила паника.
«Ерунда!» – подумал он, объятый ужасом.
В то утро, слепой от горя и полный сопутствующего горю эгоизма, он наскоро собрал чемодан и сбежал из Лондона. Его маленький мирок рухнул из-за неожиданного письма. Оно прилетело с неожиданностью отравленной стрелы. Внутри был яд – яд, отравивший струны его веры. Джон бросился на вокзал, не думая, на какой именно, и купил билет до дальней станции – любой, лишь бы умчаться подальше от гротескной иронии внезапной необходимости. Ему подошло бы любое место, лишь бы незнакомое, ни о чем не напоминающее. Кто-то впереди него в очереди в билетную кассу произнес: «Флэншем», вот он и повторил это слово кассиру.
Так вот куда случайно забросил его незнакомец из очереди – туда, где в темном окне опять так явственно, так мучительно отразилась она!
«Ерунда, ерунда! – билась у него в голове настойчивая мысль. – Просто я запутался, отсюда реакция. Плюс подвернутая нога. Господи, больно-то как!»
Джон сосредоточился на боли, надеясь обмануть себя. Он был даже рад мучению, понимая, что страдает заслуженно. Боль всегда навязывает свою игру: все искажает, наделяет малозначительное нелепой значимостью. Вот почему пациенты больниц влюбляются в своих сиделок…
Надин вернулась к нему так же стремительно, как отошла.
– Как вы дальше поступите? – спросила она. – Останетесь здесь? – Видя, что Джон удивлен ее резким тоном, заставила себя смягчиться. – Ну, вы так мало говорите про себя… Может, сегодня вечером вас где-нибудь ждут?
Он покачал головой.
– Куда вы направлялись, когда я встретила вас на станции?
– Разве вы уже не спрашивали об этом? Куда глаза глядят.
– Звучит мрачно!
– Не судите по звуку. Обожаю скитания!
– Понятно. И вот ваши скитания забросили вас сюда…
– Представьте! – У Джона возникло ощущение, будто они описывают круг за кругом, всякий раз возвращаясь в одну и ту же точку, поэтому он решился на прорыв: – Знаете, с ногой дело вовсе не так худо, как кажется. – Впрочем, всего минуту назад он утверждал, что ему очень больно. – Похоже, я могу встать и уйти.
– Считаете, нога вам позволит?
– Наверное.
– Но ответьте на мой вопрос: куда вы отправитесь?
Снова замкнутый круг! Джон потерял терпение.
– Вот и я задаю себе этот вопрос!
– Простите.
Джон не собирался выдавать своего отчаяния. Да и отчаяния больше не испытывал, даже перестал понимать, что это такое.
– Нет, это я должен просить у вас прощения, – пробормотал он. – А вы должны простить меня. Вы так добры ко мне! Не пойму, что со мной.
Но Надин понимала. Потому и отходила к окну в жалкой попытке справиться с тревогой. Что-то случилось, причем внезапно. Она уловила момент события. Это происходило с ней не впервые в жизни. Можно ли этому противостоять? Нужно ли обращать на это внимание? Она вспомнила о лежащей наверху старой миссис Моррис. Настанет день,