Учебник рисования. Максим Кантор
надо подкармливать. То есть подавай им больше зеркал, чтобы могли крутиться перед ними и наряды примерять. Струев подумал, что это не совсем верно в отношении Инночки, у которой, судя по всему, нарядов немного.
– А вы думаете, сколько правд бывает? У каждого – своя? Сколько человек одновременно могут быть правдивыми?
– Все подряд. Кто хочет, тот и будет правдивым, труд невелик.
– Невелик труд – быть правдивым?
– Никакого труда вообще. Говори все подряд.
А ведь есть еще и жена. Про нее позабыл. Сравнивал с Алиной, да с другими девками, а про жену и забыл. Верно, у меня жена ведь тоже есть. И у нее своя правда, еще правдивее моей. Если бы она с кем разоткровенничалась про нашу жизнь, то-то бы этот слушатель подивился. Струев давно заметил, что кто бы и с кем бы ни откровенничал, описывая драмы личной жизни, любые слова убеждают, если в них звучит искренняя нота. Убеждают не факты, а искренность переживания. А уж коли женщины разговорятся, жди беды. Расскажет одна, потом другая, потом третья, и если все рассказы искренние, то все и будут правдивы. Воображаю, как Инночка бы описала свою жизнь, истеричная, судя по всему, девочка. И все то же: мужчины, стрессы, аборты, надежды. Кроме того, она еврейка. Я сразу не подумал, а это важно. Русская еврейка – это ведь ужас что такое. Русские евреи – гордые и глупые. Гордость они наследуют по крови, а дурь – по среде обитания. С годами, от поколения к поколению, формируется эта специальная популяция пустых, горделивых, трогательных, ущемленных людей с горящими близко посаженными глазами и претензией на большее, чем они заслуживают. Конечно, не повезло с местом рождения, это верно. Но разве русским повезло? Местные пропойцы, они, конечно, глуповаты, но терпеливы, переносят жизнь не ропща, живут скромно – напиваются и спят. Евреи, те, настоящие, из жарких стран, они, конечно, непереносимо чванные, но часто бывают мудрыми. Русские евреи могли взять бы иной набор качеств из генетических свойств – скажем, неплохой комбинацией было бы сочетание мудрости и терпения. Однако отличительными чертами русских евреев сделались глупость и гордость. Это наследство и достается маленькому московскому мальчику с нетипичной фамилией, длинными ресницами и оттопыренными ушами. Вот пример еврейского мальчика – художник Осип Стремовский. Оттопыренные уши, прикрытые артистической гривой волос, безвольный подбородок, закрытый вальяжной бородой, близко посаженные глазки, в которых светится жажда признания, так похожая на интеллект. Вот смотрите на меня, кричит облик художника Стремовского, обратите на меня внимание: я интеллигентный, остроумный, талантливый, но совершенно недооцененный в этой враждебной стране! Так и видишь маленького мальчика с оттопыренными ушами, которому родители назначили стать художником или пианистом, предрекают талант и подсаживают на табурет читать стихи. И он лезет на табурет, ушастый мальчуган с близко посаженными глазами, и кричит гостям: смотрите на меня! А потом он растет, и выясняется, что на него больше никто не смотрит, и