Нарушенная заповедь. Ирина Грин
который всегда падает исключительно маслом вниз, – никого, кроме последней Мальчиковой игрушки, здоровенного мужика лет тридцати пяти по фамилии Рыбак, чья роль в фирме не была известна никому, даже всеведущему менеджеру по персоналу. Несмотря на то что Рыбак сосредоточенно елозил по столу мышкой, Кристина готова была биться об заклад, что на мониторе сейчас какой-нибудь банальный пасьянс, на худой конец, «Сапер» или «Морской бой».
Да, этого явно не пошлешь. Она как-то попыталась, попросила купить что-нибудь к чаю. При этом имела в виду что-то вроде булочек. Так этот Рыбак принес бутерброды с колбасой. Это же надо было додуматься! Колбаса была вкусной, свежей, но ведь хотелось же чего-нибудь к чаю! Конечно, бутерброды тоже сгодились, но все-таки… Лучше сходить самой. Кристина бросила взгляд на часы: процесс принятия решения занял две минуты, до совещания осталось двадцать шесть. Опаздывать нельзя – Мальчик на этой неделе отдает предпочтение немецкой системе управления. Телефон лучше не брать: разговаривать – только время терять, лучше потом перезвонить по неотвеченным вызовам.
– Кристина Сергеевна? – Рыбак вопросительно привстал, ожидая от нее распоряжений. Ясное дело, готов бежать хоть на край света, лишь бы подальше от этой офисной тоски. Ну нет, такого удовольствия она ему не доставит! Буркнув:
– Я сейчас, – она выскользнула из приемной.
На улице валил снег. Уже многократно проверено: во время таких обильных снегопадов активность покупателей резко снижается, товарооборот падает, а вместе с ним и настроение босса. Наверняка он сейчас, перед совещанием, просматривает данные по магазинам и недовольно хмурится. Рассказать ему, что ли, о Смагине, немецком линолеуме и попытке выбить более высокую скидку? Пожалуй, не стоит. Вопрос еще окончательно не решен, вдруг руководство поставщика взъерепенится?
Кристина почувствовала, как ее левая нога резко скользнула вперед. Она взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие, но в следующее мгновенье оказалась на тротуаре. Вокруг моментально собралась кучка зевак.
Какой-то мужчина подхватил ее за подмышки, помогая подняться. При этом ногу пронзила резкая боль. Кристина прикусила губу, чтобы не заорать во весь голос; несмотря на мороз, ее бросило в жар.
– Не надо, не трогайте меня. Я сейчас… немножко полежу… и пойду…
– Вызовите «Скорую»! – оглушительно крикнул кто-то над самым ее ухом.
– Не надо… «Скорую»… – она попыталась встать. Казалось, на ногу плеснули кипятку. Кристина вскрикнула и осела на снег. От резкой боли она уже ничего не соображала. «Скорая» приехала на удивление быстро. Кристину уложили на носилки, врач – мужчина средних лет и средней небритости – сделал укол прямо через брюки. Боль не уменьшилась, но Кристине стало на нее наплевать. И на Мальчика. И на совещание. Она лежала на носилках, чувствуя, как врач приматывает что-то к ее ноге, и смотрела на парящие в небе огромные хлопья снега, похожие на сказочных птиц. «Надо же,