Hannibal ad Portas. Ультиматум прошлого. Владимир Буров
что отвечает черному пиджаку, подкравшемуся к нему сзади, пока он пытался найти место в телевизоре, так плотно установленном в избушке на курьих ножках, что найти эту дыру было сложнее, ибо была она тоже:
– Не просто так, – а сзади.
Конечно, это не удивляет, что нас – может, даже сверху и снизу, а не только по сторонам – окружаются предметы, и часто совсем незнакомые, но:
– И мы сами, увы, здесь только по Финегану – не в центре событий.
– Да, милый, мало этого, хотят еще и справить по нам же самим:
– Поминки.
– Да.
Тем не менее, только обернувшись он понял, что видит перед собой – хотя и осмотрелся предварительно по сторонам, только что не заглянул ей за спину – свою долгожданную Мамочку.
Хотя ее бабушка, видимо, давно и точно знала:
– Такие девочки имеют способность только к проституции.
– Мы думаем, что нас обзывают, а это были как раз наоборот, люди добрые, и сообщали нам, следовательно, правду.
– Как ты оказалась с ними?
– Вот ду ю сей?
– Пожалуйста, не притворяйся. Подними ногу.
– Простите?
– Хорошо, стой медленно, я сам тебе покажу, – и поднял левую штанину ее, однако не кожаной ноги, а просто в желтую клеточку. – Видишь?
– Что?
– Это золотое кольцо от наручников, которое я оставил на твоей одной ноге, потому что вторую оторвал.
– Ногу?
– Нет, леди, не ногу, а вторую часть наручников.
– Ты такой сильный?
– Они были силумин-овые.
– А сейчас? – она даже не улыбнулась, хотя душой он понимал, надсмехается, а зачем – непонятно. – Возьми пробу на золото – тогда поймешь, – я более, чем ты думаешь, настоящая.
Он попытался разорвать золоток ободок руками, но не вышло.
– Надо что-то вставить, – сказал он.
– Хорошо, пойдем, куда, в банкетный зал?
– Он слишком маленький.
– Я привыкла.
– К чему?
– К тому, милый, что тоже: слишком маленькая.
– Ладно, ладно, не зазнавайся, я узнал тебя, и заставлю ответить, кто с тобой, сейчас курит в холле моего Охотника Наслаждений.
– В нем нет сноски.
– Что?
– Я грю, должно быть: Охотник За Наслаждениями.
– Если вы еще не поняли, мэм, здесь половину мест, как и у вас, – он показал пальцем в небо, – находятся не в общепринятом ракурсе, а:
– Под ним, – высказалась она, чем несказанно удивила Владимира. – Разве я тебе не рассказывал, что, да, не всё мы видим без заднего ума, но не снизу же!
– Вот я и долблю тебе уже битый час, что это не я, а ты пристал: дай, да дай, как будто мы знакомы с самой Альфы Центавра.
– Спасибо и на том, мэм, что ничего не пообещали.
– Да?
– Да, потому что я уже устал верить в неправду.
И хотел, несмотря на любую логику, тащить ее в банкетный зал, где сидеть или стоять еще можно было, но лежать – бесполезно.
Однако вернулись