Живи высочайшей милостью. Клиффорд Саймак
это не может ввести в заблуждение тех, кто знает, что там на самом деле.
– Совершенно верно, сэр. Значит, вы верите мне?
– Я этого не сказал. Я просто стремлюсь разобраться. Вы совсем завязли, и я хочу помочь вам снова выбраться на дорогу.
– Благодарю вас, сэр. Это очень любезно с вашей стороны. Я немного запутался. Так вот, нужно подойти к автомату, сэр, и опустить четверть доллара. Монета приводит автомат в действие, и он спрашивает, что вам нужно, и…
– Вы хотите сказать, что автомат разговаривает?
– Совершенно верно, сэр. Он спрашивает, что вам нужно, вы отвечаете. Автомат назначает цену, и, когда вы заплатите, он выдает то, что вы заказали. Он делает письменные работы почти на любую тему. Нужно только сказать, чего вы хотите.
– Значит, именно так вы и поступили. Если не секрет, во сколько же это вам обошлось?
– В два доллара.
– Совсем по дешевке.
– Да, сэр. Это действительно выгодная сделка.
– Слушая вас, – не выдержал Лэнсинг, – я думаю о том, как несправедливо, что лишь немногие избранные знают о такой чудесной машине. Подумайте только: сотни студентов корпят над книгами, выжимают из своих мозгов все возможное, чтобы написать страничку или две. Если бы они знали, что рядом, в здании Союза, можно получить почти даром ответы на все вопросы!
Лицо Джексона окаменело:
– Вы не верите мне, сэр. Вы считаете, что я все выдумал.
– А чего вы ожидали?
– Не знаю. Все казалось так просто – ведь я сказал вам правду. Может, было бы лучше, если бы я соврал вам.
– Да, мистер Джексон. Возможно, это бы лучше вам удалось.
– Что вы собираетесь предпринять, сэр?
– В данный момент ничего. Мне нужно обдумать ситуацию.
Джексон неуклюже поднялся и вышел из кабинета. Лэнсинг еще долго слышал его тяжелые шаги. Он спрятал работу Джексона в ящик стола и запер его. Прихватив портфель, Лэнсинг пошел было к двери, но вернулся и положил его на стол. Сегодня он не станет брать с собой никакой работы. Выходные дни – это выходные дни, и он проведет их в свое удовольствие.
Однако без портфеля он ощутил странную пустоту. Портфель стал частью его существа, подумал Лэнсинг. Без него он чувствовал себя так же, как если бы лишился брюк или башмаков. Портфель входил в его униформу, и появиться без него казалось не вполне приличным.
Спускаясь по широким каменным ступеням здания колледжа, Лэнсинг услышал, что его кто-то окликнул. Повернувшись на голос, он увидел Энди Сполдинга.
Энди был его старым и верным другом. Их дружбе не мешали ни его болтливость, ни некоторая напыщенность. Сполдинг занимался социологией и вечно кипел разнообразными идеями. Беда была в том, что идеи Сполдинга непременно нуждались в слушателях. Всякий раз, когда ему удавалось загнать кого-нибудь в угол, он вцеплялся в свою беспомощную жертву и начинал развивать очередную сенсационную мысль, крепко держа пойманного за лацканы. Могучий поток его воображения никогда не иссякал. Лэнсинг любил и ценил Энди. Вот