Повести о дружбе и любви. Анатолий Алексин
из вас, к сожалению, не известно, что эти две комнаты предназначались для одной семьи из нашего дома, которая живет в очень тяжелых условиях. Там трое детей!
– Да-а… – задумался Феликс. – Этого мы не знали. Но в то же время: там трое детей, а тут будут обеспечены постоянным вниманием десятки!
– Сколько… вы сказали? – впервые за всю беседу подала голос Еремкина.
Но муж ее уже собрался с силами и не пошел, а прямо-таки кинулся в бой за справедливость:
– Там, на пятом этаже, мучается в ужасающих условиях семья честных тружеников. Мать работает в школе, где учатся дети строителей. Она, таким образом, имеет самое непосредственное отношение к нашему дому, воздвигнутому специально для строителей и их семей. Две маленькие девочки… между прочим, двойняшки, мешают получить заочное образование отцу, потому что ему негде заниматься. Вы знаете, какое значение придают у нас заочному образованию! А старшая дочь заканчивает школу, она вот-вот должна выйти на дорогу самостоятельной жизни… И в этот ответственный момент мы должны прийти ей на помощь!
Еремкин, мне казалось, никогда не остановится. Но Феликс поднялся из-за стола во весь свой рост – и Еремкины сразу устремили глаза вверх, чтобы разглядеть: что он решил?
– Это кажется мне убедительным, – сказал Феликс. – Мы еще посоветуемся с городскими организациями, поразмыслим… Но зерно истины в ваших словах, безусловно, есть…
Каждый раз при словах «городские организации» Еремкины переглядывались.
– Городские организации, – сказал Еремкин, – не могут не посочувствовать положению этой семьи…
Белка в штабе вообще не произнесла ни единого звука. А когда прощалась со мной на углу, наконец-то пришла в себя и воскликнула:
– Невообразимо все получилось! Это, конечно, Оля придумала, я понимаю. Довела свое дело до конца!
Я не стал рассказывать Белке, что утром, до уроков, обо всем условился с Феликсом и что мы с ним разработали план совместных действий. Сперва, правда, он сомневался. Говорил, что сам пойдет в жилищно-коммунальный отдел и все урегулирует, что Анне Ильиничне тут же, «без звука», как он сказал, обязаны выдать ордер. Но ведь люди не всегда делают то, что обязаны?
Я убедил Феликса, что будет гораздо лучше, если мы сами победим Еремкиных и даже, может быть, их чуть-чуть перевоспитаем.
Феликс сказал:
– Что ж, попробуйте!
И вот я попробовал… Белка уверена, что все это придумала ты. Я не стал спорить. Какая разница, кто придумал. Лишь бы Еремкины не передумали!
Коля
Да, между прочим, я разыскал у нас в школе одного Тимофея. Он учится в седьмом классе… такой долговязый, на Рудика Горлова похож, потому что тоже сидел в разных классах по два года. Неужели ты его «очень любишь»? Нет, это, наверно, не тот Тимофей. Я просто так его разыскал, ради интереса.
Дорогая Оля!
Наш старый дуб будет очень доволен: переписка с Колей так тебя увлекла, что ты посылаешь ему даже те письма, которые предназначены мне. Но сумеет ли он