Керенский. Николай Королев
подобную чушь.
Наконец генералу Духонину ответили по прямому проводу из Пскова:
– У аппарата Главковерх генерал-лейтенант Черемисов, слушаю Вас Николай Николаевич. Какие у нас успехи на фронтах? О них доложите позже. Что за вопрос у Вас ко мне?
У Начальника штаба Ставки повело скулы как при параличе.
– Как Вы это себя назвали – Главковерх…Александр Федорович… умерли или у нас тоже переворот.
– Считайте, что «Да». И то и другое…
– Этого нам только и не хватало. Времечко выбрано точнее не куда.
– Керенский самоустранился от дел. Свои полномочия передал мне. Прошу следовать моим указаниям.
А это уже вежливый приказ самовыдвиженца. И какая самоуверенность!
– Смею Вам заметить, перестановки и назначения в военном ведомстве происходят в ином порядке, а не как кому вздумается. А захват власти карается по законам военного времени. Я не имею прав признать Вас в должности, каковую вы обозначили. И тем более выполнять ваши приказы. К измене долгу вы меня не принудите. Случись этот разговор при нашей личной встрече, я имел право расстрелять вас на месте. За измену Родине! Честь имею!
Было над чем подумать Начштаба. По глубокому рассуждению выходило, Глава России занимает круговую оборону: с флангов и с тыла от своих генералов, предавших его, с фронта, от большевиков. Надежные полки с фронта снимал генерал Духонин, чтобы подкрепить силы Главковерха под Петроградом. Гнал эшелоны туда, где их ждали. Где за их скорейшее прибытие молились солдаты. Но те эшелоны шли в никуда, терялись на полустанках или просто не двигались с места. Не получив подкрепления, войсковые подразделения вынуждены были оставлять позиции, нести большие потери.
Но во имя чего стреляли друг в друга озлобленные люди? Кто их так умело стравливал? Мировая война – это особая статья. А внутренняя, «своя» война? Нет большего позора чем «резня» между собой граждан одной страны. Это безумие целого народа. Тот, кто ввергает народ в безумие, кто первый выкрикнул «Даешь войну гражданскую», тот и есть антихрист. Он есть самый первый в череде людских ненавистников! И его ждет участь самая мучительная в аду. Скрюченным в котле адовом, в смоле вонючей и огненной кипеть вечно. И не будет ему упокоения. Никогда. Только так! И ни как не иначе!
Было, было такое уже – сидение под Азовом, стояние под Перемышлем, многие другие геройские дела российских ратников вспомнить можно. Но вот еще одно новшество в военной тактике появилось – топтание под Петербургом. Обесславилось наше воинство. На решительный приступ Командующие (их только одних несколько десятков) сил набрать не могут, а то, что имеют в наличии, двинуть вперед у них тоже не получается. Не войско стоит перед столицей, в которой красная гвардия хозяйничает, а будто не смазанная телега перегородила дорогу поперек. Супротив кого же оно, войско, стоит (или топчется), что одно и то же? Велики ли те силы, которые не дают ни проходу казакам, ни движению поезду броневому и ни провозу