Лицо в зеркале. Дин Кунц
телефон.
От автомобиля его отделял почти квартал. Он понял, что придется говорить под дождем, иначе он не успеет ответить.
Вытащил правую руку из рукава, снял телефон с пояса. Вновь сунул руку в рукав, поднял к уху. Корки Лапута пребывал в столь радужном настроении, что ответил на звонок словами: «Да пребудет свет там, где ты есть».
Звонил Рольф Райнерд. И наверняка подумал, что набрал неправильный номер.
– Это я, – быстро добавил Корки, прежде чем Райнерд успел разорвать связь.
К тому времени, когда Корки добрался до «БМВ», он уже жалел о том, что ответил на звонок. Райнерд дал маху.
Глава 10
За окном ресторана дождь, чистый, как совесть младенца, встречался с городскими тротуарами и мостовыми и, смешавшись с грязью, заполнял сливные канавы.
Рисковый смотрел на фотографию баночки с обрезками крайней плоти.
– Десять маленьких шапочек с десяти гордых головок. Ты думаешь, это трофеи?
– От мужчин, которых он убил? Возможно, но маловероятно. Если на его счету столько убийств, он не станет запугивать очередную жертву такими вот подарками в черных коробках. Просто сделает свою работу.
– А если это трофеи, он бы так легко с ними не расстался.
– Да. Они стали бы главным украшением домашнего интерьера. Я думаю, он имеет доступ к трупам. Через похоронное бюро или морг.
– Посмертное обрезание. – Рисковый вновь принялся за еду. – Необычно, конечно, но более чем вероятно. Потому что я не слышал о десяти нераскрытых убийствах, в которых подозревался бы какой-то безумный раввин.
– Думаю, он отрезал крайнюю плоть у трупов с единственной целью – послать Ченнингу Манхейму.
– И что он хотел этим сказать… что Чен-Ман – хрен моржовый?
– Сомневаюсь, что все так просто.
– Похоже, быть знаменитым не так уж и сладко.
Четвертая коробка была больше остальных. Чтобы запечатлеть ее содержимое, потребовались две фотографии.
На первой сфотографировали керамическую кошечку, пожалуй, даже котенка, цвета меда. Кошечка стояла на задних лапах, в передних держала по пирожному. На грудке и животе красные буквы складывались в два слова: «Пирожная киска».
– Банка из-под пирожных, – прокомментировал Этан.
– Я такой хороший детектив, что догадался и сам.
– Ее заполняли фишки для «Скрэббл»[13].
На втором фото высилась горка фишек. Шесть из них Этан выложил рядком, образовав два слова: OWE[14] и WOE[15].
– В банке лежали по девяносто фишек с буквами O, W, E. Каждое слово можно собрать по девяносто раз, или оба по сорок пять. Я не знаю, что он собирался этим сказать.
– Наверное, намекал, что Манхейм поступил с ним нехорошо, а вот теперь пришел час расплаты.
– Возможно. Но при чем тогда банка для пирожных?
– Из этих
«Скрэббл» («Крестословица») – настольная игра в слова. Состоит в том, чтобы фишки с нанесенными на них буквами алфавита расставлять в виде слов на разграфленной доске. Изобретена в 1930 г. Вторая по популярности настольная игра после «Монополии».
Owe – быть должным, задолжать (
Woe – горе, скорбь, беда, несчастье (