Будем как солнце! (сборник). Константин Бальмонт

      Кривда с Правдою сходились,

      Кривда в споре верх взяла.

      Правда в солнце превратилась,

      В мире чистый свет зажгла.

      Удалилась к поднебесью,

      Бросив Кривду на земле,

      Светит лугу, перелесью,

      Жизнь рождает в мертвой мгле.

      С той поры до дней текущих

      Только Правдой и жива

      Меж цветов и трав цветущих

      Жизни грусть – плакун-трава.

      С той поры на синем море,

      Там, где вал непобедим,

      Правды ждет с огнем во взоре

      Птица мощная Стратим.

      И когда она протянет

      Два могучие крыла,

      Солнце встанет, море грянет:

      «Правда, Правда в мир пришла!»

      Пройдут века веков, толпы тысячелетий,

      Как тучи саранчи, с собой несущей смерть,

      И в быстром ропоте испуганных столетий

      До горького конца пребудет та же твердь, –

      Немая, мертвая, отвергнутая богом,

      Живущим далеко в беззвездных небесах,

      В дыханьи вечности, за гранью, за порогом

      Всего понятного, горящего в словах.

      Всегда холодная, пустыня звезд над нами

      Останется чужой до горького конца,

      Когда она падет кометными огнями,

      Как брызги слез немых с печального лица.

      Среди песков пустыни вековой

      Безмолвный Сфинкс царит на фоне ночи.

      В лучах луны гигантской головой

      Встает, растет, – глядят, не видя, очи.

      С отчаяньем живого мертвеца,

      Воскресшего в безвременной могиле,

      Здесь бился раб, томился без конца, –

      Рабы кошмар в граните воплотили.

      И замысел чудовищной мечты

      Средь вечности, всегда однообразной,

      Восстал – как враг обычной красоты,

      Как сон, слепой, немой и безобразный.

      Как угрюмый кошмар исполина,

      Поглотивши луга и леса,

      Без конца протянулась равнина

      И краями ушла в небеса.

      И краями пронзила пространство,

      И до звезд прикоснулась вдали,

      Затенив мировое убранство

      Монотонной печалью земли.

      И далекие звезды застыли

      В беспредельности мертвых небес,

      Как огни бриллиантовой пыли

      На лазури предвечных завес.

      И в просторе пустыни бесплодной,

      Где недвижен кошмар мировой,

      Только носится ветер холодный,

      Шевеля пожелтевшей травой.

      La luna llena … Полная луна…

      Иньес, бледна, целует, как гитана[2].

      Te amo…