Пока ненависть не разлучила нас. Тьерри Коэн
попросите разрешения у другого воспитателя.
Воздух наэлектризован. За нашим столом мы стали героями из фильма «Большой побег»[11], все сплотились против врага и боимся, как бы наш подземный ход не был обнаружен.
Я отправляюсь в туалет, делю мясо на кусочки и спускаю.
Теперь очередь Жюльена. Он возвращается, на лице у него беспокойство.
– Я бросил, а оно не проходит.
– Бросил целиком?
– А что?
– Бестолочь! Нужно было разделить на кусочки! Или бросить в мусорную корзину.
– А ты почему мне не сказал?
Мы переглядываемся, соображая, что делать.
– Успокойтесь, – говорит Мунир. – Пока вы будете говорить с воспитателем, мы что-нибудь придумаем.
И мы вправду успокаиваемся.
– А где мой платок? – спрашивает вдруг Али.
– Вот он, – отвечает Жюльен и достает грязный жирный комочек, на который мы все смотрим с отвращением. Али берет его, смотрит, разворачивает, потом аккуратно складывает и прячет в карман.
– Что-то случилось? – спрашивает он, глядя на наши удивленные лица.
После сладкого, когда все направились к двери, Стервятник окликнул нас:
– Вы, двое, задержитесь. Есть разговор.
Толпа ребятишек устремилась во двор. Столовая опустела, и вдруг мы увидели Александра: он вернулся и подбежал к воспитателю, на ходу посмотрев на нас и торжествующе улыбнувшись. Я мгновенно все понял: во время обеда Александр за нами следил. И пока нас чихвостили, он с приятелями был в восторге.
У дверей появился Мунир – стоял, опустив руки, и всем своим видом показывал: ничего не получилось, он опоздал.
Стервятник встал и вышел из столовой. Ясное дело, в туалет.
– Он на нас донес, гадина!
Перепуганный Жюльен принялся тереть рукавом жирное пятно на брюках. Воспитатель вернулся и в ярости набросился на нас.
– Это ты выбросил бифштекс?! – заорал он на брата, продолжавшего тереть рукавом пятно.
– Не я!
Стервятник уставился на пятно на моих брюках. Как он улыбался! Точно садист, и его садизм можно было пощупать. Все преподаватели ушли пить кофе, и теперь он здесь был главным.
Он схватил меня за ухо и притянул к себе.
– А ну пойдем со мной! Сейчас ты все у меня там вычистишь! – И вывел меня за ухо из столовой.
Боль – пустяк по сравнению с обидой и унижением, от которых у меня разрывалось сердце. Я, как мог, старался вырваться из его железных пальцев, неуклюже отбивался. Стервятник, придя в ярость, схватил меня за волосы.
– Ты что, драться со мной будешь? Драться, да? Думаешь, имеешь право хвост поднимать, грязный жиденок?
Он отвесил мне пощечину. И еще одну. Если бы он не держал меня за волосы, я бы свалился на пол.
Невольно я замычал от боли, у меня вырывалось что-то вроде всхлипа. Жюльен бежал за нами, со слезами крича:
– Не троньте моего брата! Не смейте его бить!
Воспитатель его не слышал. Он тряс меня изо всех сил, и я в его руках болтался, как тряпичная кукла.
– Думаешь, можно делать из меня идиота?!
– Отпустите
Фильм американского режиссера Дж. Стерджеса (1963) о побеге военнопленных из немецкого лагеря во время Второй мировой войны.