Пока ненависть не разлучила нас. Тьерри Коэн
передать нам в неприкосновенности.
«За твои сто двадцать лет, бабушка!» – пожелали мы ей на ее последнем дне рождения.
«Сто двадцать лет? – переспросила она. – А зачем мне столько?»
«Чтобы быть нашим Моисеем. Жить и передавать нам свое прошлое, свою мудрость».
Дедушка предпочитал молчать. Он сидел в красном плюшевом кресле и рассеянно прислушивался к словам жены. Когда дело доходило до смешной истории, он улыбался или горестно покачивал головой, но продолжал молчать. Так он отстранял от себя шум города, чтобы слышать плеск морской волны о камень набережной.
– Дедушка!
Он не слышит.
– Дедушка!
Возвращается из страны грез ко мне.
– Что, детка?
Смотрит на меня ласково.
– А как вы жили с мусульманами там, в Марокко?
– Хорошо, детка, жили.
– Евреи дружили с мусульманами?
Похоже, мой вопрос его удивил.
– Конечно, мы были как братья.
– А с кем вы больше дружили, с марокканскими французами или с мусульманами?
– Французы не марокканцы. Они приезжали, чтобы заработать денег. А евреи и мусульмане – марокканцы. Мы все там родились.
Последние слова он произнес с улыбкой, так это было ясно и просто.
– И все-таки евреи и мусульмане – враги.
Дедушка ненадолго задумался.
– В Израиле они враги. Но там другие мусульмане. А у нас совсем другая история.
Он ищет убедительный довод, чтобы показать разницу.
– Мы друзья, мы вместе росли.
– Мама говорила, что она училась во французской школе.
Дедушка вздохнул.
– Французы построили школы для своих детей, и евреи захотели учить в них своих, чтобы… Чтобы быть в большом свете, вот зачем! И мы тоже. Как все, так и мы. Но французы нас никогда не любили. Мы им были нужны, чтобы работать с арабами.
– А почему мы тогда уехали?
Вопрос причиняет дедушке боль, я чувствую, что сыплю соль на рану. Он замолкает, думает, потом садится поглубже в кресло и начинает смотреть в окно. Я жду, но я жду напрасно. Он забыл обо мне, забыл о моем вопросе. Нет, вернее, он забыл ответ. Обычно, когда дед уходит в страну грез, мы его не трогаем, встаем и не мешаем ему там странствовать. Но сейчас мне нужен ответ, и я не даю ему возможности уплыть к другим берегам.
– Дедушка!
Он смотрит на меня так, словно только что увидел.
– Что, малыш?
– Ты мне не ответил. Почему мы уехали из Марокко?
Он разводит руками, показывая, что сам в недоумении.
– Не знаю. Думаю, что испугались. Война в Алжире… Там убивали и французов, и евреев. Испугались, что и у нас может случиться то же. Мы уехали. Мы их обидели.
– Обидели?
– Они говорили нам: «Не бойтесь, мы не такие, как алжирцы». И это правда, они не такие. А мы не поверили и испугались. Даже король пытался нас успокоить.
– А короля вы вправду