Хищник. Макс Мах
руку на сердце, Дарья ни на мгновение не поверила, что выпади ей жребий «выживать» по-настоящему, выживет на самом деле. Однако, слава богу, до вчерашнего дня и проверять сию гипотезу ни разу не пришлось. А когда случилось все-таки, то по всему выходило, не справилась инженер-капитан 1-го ранга Телегина с поставленной задачей. Не выжила.
Но это вчера. Не то – сегодня. В «Соснах» она действовала на «ять» – в лучших традициях тартарских пластунов. Трех бандитов за две минуты сделала вчистую, так что не зря, выходит, старался поручик Голицын! Совсем не зря!
– Я…
– Лишнего только не говорите, – по-алемански сказал Карл. Предостерег, типа. Но когда и как он успел узнать, что Дарья говорит по-алемански? Вопрос, стоящий ответа.
– Чего они от нас хотели? – так же по-алемански спросила она.
– Не знаю.
– Что будем делать? – крайне удивившись такому ответу, поинтересовалась Дарья.
– Что и планировали, только с поправкой на изменившуюся ситуацию, – ответил Карл. – Я предполагал за виверну заплатить. Теперь без денег возьму! Слетаем в Юрьев?
«Юрьев? Логично», – она, впрочем, ожидала другого, но про Авалон теперь никто не говорил.
– Отчего бы и не слетать! – пожала плечами Дарья. Простота, с которой она принимала нынче повороты судьбы, удивляла безмерно. Но и то сказать – удивление это носило скорее декларативный характер, чем эмоциональный. Знать что-то и прочувствовать свое знание – суть разные вещи. И Дарья это хорошо понимала, но чувства словно бы притупились, ослабли, выцвели, зато невероятно ясной стала голова. Думалось легко и быстро, как когда-то давно, в юности, еще до того, как в ее жизнь вошел Марк.
– Ты умная, – Марк сидел в продавленном кресле, свежий, элегантный, полный удивительной энергии. Сидел, заложив ногу на ногу, курил папиросу.
– Не сейчас, – слова давались с трудом, мышцы, сведенные судорогой, горели огнем. Изматывающая боль, и с каждым приступом все сильнее.
– Уже нет…
– Ну, значит, прежде ты была редким гением, – улыбнулся Марк. – А сейчас ты гений обыденный. Я бы сказал, заурядный. Но учти, Дари, я таких скромных гениев, как ты, пожалуй, трех-четырех за всю жизнь и встретил.
– Ты молодой, – возразила Дарья.
– На мой счет многие заблуждаются.
– Сколько тебе лет? – в его словах было что-то, что заставило ее спросить.
– Семьдесят три.
– Разыгрываешь?
– Открываю тайну.
– Зачем? – ей стало вдруг страшно. Их разговор напомнил старый сон. Она стоит у двери и боится ее открыть. Не знает, что там, но знает, что открыв дверь, не сможет ее уже закрыть…
– Затем, что хочу тебе кое-что предложить.
Открыв дверь, ее уже не закроешь…
– Что?
– Родиться заново, – оказалось, Марк уже не сидит, вальяжно развалившись в старом обтертом кресле. Стоит перед ней, смотрит в глаза.
– Родиться?
– Знаешь, от чего дети родятся?
Странный