Князь Пустоты. Книга первая. Тьма прежних времен. Р. Скотт Бэккер
кивнул и прищурился. Теперь он понимал, почему его вызвали так срочно. Больше всего могущественные ненавидят перемены. Великие фракции давно уже отвели место для Тысячи Храмов и их шрайи. А этот Майтанет помочился им в выпивку, как сказали бы нронцы. И, что еще хуже, сделал это с умом.
– Грядет Священная война, Ахкеймион.
Ошеломленный, Ахкеймион обвел взглядом темные силуэты прочих членов Кворума, ища подтверждения услышанному.
– Вы не шутите?
Наутцера вышел из тени, остановившись лишь тогда, когда вплотную приблизился к Ахкеймиону и навис над ним. Древний колдун в совершенстве владел искусством повергать в трепет одним своим присутствием: он был очень высок и от старости выглядел довольно жутко. Его дряблая, морщинистая кожа просто оскорбляла шелка, которые носил колдун.
– Отнюдь.
– Священная война? Но с кем? С фаним?
За всю свою историю Три Моря лишь дважды становились свидетелями настоящих Священных войн, и обе велись скорее против школ, нежели против язычников. Последняя, известная под названием Войны магов, оказалась губительной для обеих сторон. Сам Атьерс семь лет пробыл в осаде.
– Это неизвестно. Пока что Майтанет объявил только, что будет Священная война, а с кем именно – сообщить не соизволил. Как я уже говорил, этот человек дьявольски хитер и коварен.
– И вы боитесь новой Войны магов.
Ахкеймиону с трудом верилось, что он ведет подобный разговор. Он знал, что мысль о новой Войне магов должна бы привести его в ужас. Но вместо этого сердце его отчаянно колотилось от восторга. Неужели дошло до этого? Неужели он настолько устал от бесплодной миссии Завета, что теперь готов приветствовать перспективу войны против айнрити с каким-то извращенным облегчением?
– Именно этого мы и боимся. Жрецы вновь открыто отвергают нас, называют нас «нечистыми».
Нечистыми… Именно так называют их в «Хронике Бивня», которую в Тысяче Храмов почитают истинным словом Божиим, – тех Немногих, кто достаточно образован и наделен врожденной способностью творить колдовство. «Вырвите у них языки их, – гласило священное писание, – ибо нечестие их есть святотатство, чернее которого нет…» Отец Ахкеймиона – который, подобно многим нронцам, ненавидел тиранию Атьерса, – вколотил это убеждение и в самого Ахкеймиона. Отцы умирают, но убеждения их пребывают вовеки.
– Но я об этом ничего не слышал.
Старик подался вперед. Его крашеная борода была прямоугольной, как и у самого Ахкеймиона, но при этом тщательно заплетенной на манер восточных кетьян. Ахкеймиона поразило несоответствие старческого лица и черных волос.
– Но ты и не мог этого слышать, не так ли, Ахкеймион? Ведь ты был в Верхнем Айноне. Какой жрец решится порицать колдовство среди народа, которым правят Багряные Шпили, а?
Ахкеймион уставился на старого колдуна исподлобья.
– Но этого следовало ожидать, не правда ли?
Вся идея внезапно показалась ему нелепой. «Такое случается с другими людьми, в другие времена».
– Вы