Мафтей: книга, написанная сухим пером. Мирослав Дочинец
с мнихом Аввакумом
Вчера вода принесла мне знак.
Все сущее приносит вода, она же его и забирает. Когда я умывался на корточках у реки, моей десницы коснулось перо. Перо неизвестной птицы. Я вынул его из воды и поднес к губам – перо было сухим.
Вот и пришло время, таки пришло! Время исполнить слово, данное Божьему челядину Аввакуму. То есть переродить мое слово обета в слова. И теперь пришел за это спрос.
Река притихла, ожидая моей отваги. Я поднялся и огляделся, как перед дорогой. С чего начать? Как и куда двигаться? И куда идти?
Сухое перышко не имело веса, зато тяжелой, как никогда, была моя десница. Рука, которая брала и отдавала, карала и ласкала, «губила» и созидала. Теперь должна еще и заговорить. Чтобы исполнилась, чтоб замкнулась в исповеди правда моего земного перехода.
Так постановил Божий челядин, тот, который кормился яблоками, а меня кормил духом.
Тогда мы стояли на Гнилом мосту, и он изношенным посохом сбрасывал в реку желуди, они черкали по плесу, как камешки. А за ними падали его твердые слова.
– Ти напишешь – это и будет оправданием твого бытия. Placet[1]! Быть посему.
– Почему я?
– Потому что ты – Божий сосуд, в котором Он хранит свое слово.
– А не слишком ли хрупкий сей сосуд, отец мой?
– Понятно, что так. Зато он всегда теплый, и слово не остывает.
– Кому я должен это писать? – слабо спросил я.
– Хм, кому? Писать для мудрых – нет нужды, для дураков – глупо. Поэтому – для себя самого, чтобы познать роскошь творения, которое содержит в себе что-то от дурня и мудреца. Удивление к себе самому…
– Но ведь… ты сам меня учил не сеять слова…
– Я тебя не к этому призываю.
– Как же обойтись в письме без слов?
– Укроти ум – пиши сердцем.
– А разве сердце – пузырек с чернилами? Я умею смешивать напитки радости и погибели, но никогда не смешивал чернила…
– Сухим пером напиши. Sapienti sat – умному достаточно.
– Как же это – сухим пером? – дернулся я. – Разве так кто-то делает?
– Наш Учитель не оставил ни одного слова чернилами, а Писание его распространяется по всему миру. Разве не учил я тебя, что высказанная правда теряет, а переписанная чернилами искажается. Правду знает только верное и безошибочное сердце.
«Удивительные вещи происходят в подкарпатском русинском городке Мукачево. Там исчезают девушки…» (стр. 8).
«Вчера вода принесла мне знак.
Все сущее приносит вода, она же его и забирает. Когда я умывался на корточках у реки, моей десницы коснулось перо. Перо неизвестной птицы. Я вынул его из воды и поднес к губам – перо было сухим…» (стр. 9).
– Но мое ли это сердце, учитель?
– И твое тоже. Бог создал нас, чтоб мы были Его соглядатаями на земле.
– Ой ли, я и буквы, которые вы научили мене выписывать, почти забыл, – хватался я за последнее спасение.
– Что там буквы, – Аввакум
Решено (