Клинок Богини, гость и раб. Анастасия Машевская

      «Вот же хитроумный старик!» – невольно подумал Гор.

      – Спасибо за доброе слово, – благосклонно ответил Таланар и сел.

      Разбойничьи крики вскоре стихли. Жрец и выходцы из Храма Даг вернулись к беседе и ужину. Бансабира с трудом приходила в себя. Гор вскоре стал выглядеть непринужденнее.

      – Какие дела привели тебя в Яс, мудрейший?

      – Распри в Ясе не утихают. Это беспокоит Богиню и храмовницу. Как посланник Праматери, я должен был попытаться поговорить с раманом и раману. В конце концов, они называют себя тенями богов и обязаны вершить их волю. Раману Тахивран всячески убеждала меня, что вскоре война прекратится, хотя по существу она не собирается как-то вмешиваться. Раман и вовсе отошел от дел и ни в чем не принимает участия. Поэтому я решил немного поглядеть на окрестности и отправляться на восток. Мне нужно прибыть в столицу Иландара через пять недель.

      – То есть вы просто тянете время? – с иронией спросила Бану. Старик явно не без сюрприза.

      – Вроде того.

      – А что в Иландаре? Тоже воюют?

      – Ох, нет, – улыбнулся друид. – В Иландаре празднуют. Многие интересные люди съедутся в скором времени в замке короля Нироха Страбона – Агравейн Железногривый, его сестра Виллина, принцесса Архона, мой сын Гленн, Вторая среди жриц и Шиада Сирин. Ну и, разумеется, я тоже там буду, – скромно добавил друид через паузу. – Виллина выходит замуж за наследного принца Иландара. Нарождается отличный союз староверов.

      Друид помолчал недолго, оглядывая собеседников, потом заметил:

      – Зачем вы здесь, я, пожалуй, спрашивать не стану.

      Гор хмыкнул. Доели они в молчании. Подкрепившись, Таланар поблагодарил и произнес:

      – Сегодня ночью никому из вас не придется дежурить. Спите спокойно.

      Ни Гору, ни Бану не пришло в голову усомниться в собственной безопасности. Перед сном Таланар ненавязчиво заметил, будто ни к кому не обращаясь:

      – Рожденные в знаке Заклинателя Змей всегда находят, что ищут.

      Гор значения не придал, как и Бансабира. Все мысли девушки поглощала зарождавшаяся ненависть – к войне, к тому, что оторвана от дома, к смерти матери и, вероятнее всего, брата, к тому, что ей пришлось вступить в Багровый храм. Во всем этом повинны не столько Шауты, сколько раману Тахивран. И спустя годы она не стремится ничего исправить!