Метро 2033: Пасынки Третьего Рима. Татьяна Живова

      «Уййййе-е-е, бляха медна, как же башка-то трещит!.. Нет, вчерашние посиделки на спиртзаводе были определенно не в тему… Чего там, интересно, намешал Алхимик в очередное свое варево, что с одного понюху теперь так плющит?..»

      Марк еле разлепил глаза и тут же болезненно охнул, сморщился и снова зажмурился: над правой бровью словно железный штырь воткнули и с садистским изуверством продолжали вворачивать глубже. Продолжая морщиться, подросток ощупью нашарил в кармане палатки кисет с сушеными травами и поспешно уткнул в него нос, вдыхая сладковато-пряный аромат, среди которого сильнее всего выделялась нота валерианы. Довоенные лекарства были в Алтуфьево, да и, наверное, во всем метро, страшнейшим дефицитом, и поэтому в подобных не слишком серьезных случаях на их станции обычно пользовались дарами природной медицины. Местные лекари составляли травяные смеси на самые разные случаи жизни. Правда, ехидные языки клятвенно уверяли, что смеси эти – неважно, от поноса или от головной боли – мешались из одних и тех же трав. И срабатывали в нужном направлении исключительно за счет самовнушения болящих. Самые умные при этом еще поминали какое-то там «плацебо» и прочие замудренные словечки, оставшиеся от прежней жизни.

      Впрочем, народ в «алтухах» жил крепкий, жизненными невзгодами и хворями битый. Те, кто ухитрился выжить после всего, что происходило добрых два десятка лет назад на этом участке ветки[1], болели редко, а лекарствами пользовались и того реже.

      Адаптировались, так сказать, к новым условиям.

      «По ощущениям напоминает бодун – так, как его описывают мужики… – Марк снова осторожно приоткрыл глаза, прислушиваясь к своему состоянию. – Так что поздравляю тебя, О’Хмара, с приобщением к радостям взрослой жизни!.. Не-е-е, ну его к чертовой бабушке, никогда в жизни пить не стану!!!»

      Причина мучившего подростка «бодуна» была вовсе не в алкоголе – как могло бы показаться несведущим. При всем раздолбайстве нравов в Алтуфьевской общине детям здесь пить строго-настрого запрещалось. А чересчур борзые юные испытатели, решив втайне приобщиться к пресловутым радостям взрослой жизни, люто огребали по первое число, едва только попадались. А попадались всегда, ибо со станции им было деваться некуда. И надраенные ремнями приключенческие места были хорошей гарантией трезвого образа жизни. По крайней мере, в столь нежном возрасте!

      «Бодун» Марка имел самое что ни есть благородное эмпирическое происхождение. Накануне он несколько часов проторчал на так называемом спиртзаводе, наблюдая за тем, как Алхимик, хозяин этого замечательного и жутко таинственного места, изобретает какой-то очередной свой эликсир. Изобретение воняло прегадостно, но смотреть, как в многочисленных колбах, пробирках и прочих склянках, названия которых Марк даже не знал, происходят разные реакции, что-то бурлит,