Национальная идея и адмирал Колчак. Владимир Хандорин
профсоюзу Викжелю право контроля над всем железнодорожным хозяйством и деятельностью администрации.[364]
Обострились отношения между либеральными и советскими организациями на местах. Так, Омский Совет рабочих и солдатских депутатов, находившийся под преобладающим влиянием эсеров, с конца мая 1917 г. выступал за роспуск местного коалиционного комитета как «органа буржуазии», хотя в его состав, наряду с кадетами, входили представители народных социалистов (энесов) и плехановской меньшевистской группы «Единство». В свою очередь, кадеты постепенно теряют благодушную терпимость к социалистам всех мастей и начинают требовать репрессий против большевиков. Еще в апреле П. Н. Милюков и центральный кадетский орган газета «Речь» приветствовали вернувшегося из эмиграции В. И. Ленина как «главу одной из крупнейших и уважаемых политических партий». Всего два месяца спустя «Сибирская речь» называла большевиков «наглыми хамами», «социал-хулиганами», «низменными демагогами» и писала: «По отношению к Ленину и кучке авантюристов, работающих с ним под разными псевдонимами, должен быть наконец применен и настоящий уголовный суд».[365]
Первой в Сибири с резкой критикой на большевиков обрушилась еще в апреле 1917 г. красноярская кадетская газета «Свободная Сибирь». По поводу нашумевших «Апрельских тезисов» В. И. Ленина ее редактор Ф. Ф. Филимонов заявлял, что ленинская пропаганда «не менее вредна, чем всякая контрреволюционная пропаганда справа».[366] А через два месяца красноярские кадеты требовали от правительства, «пока не поздно, принять должные меры к пресечению их деятельности»[367] (в Красноярске положение осложнялось тем, что большевики уже тогда захватили контроль над местным «Совдепом» и по сути начали политику захвата предприятий). Из либеральных и демократических партий кадеты стали первыми, кто ясно осознал исходящую от большевизма опасность.
Стремясь развенчать растущую как на дрожжах популярность большевиков, омские кадеты писали: «Ничего в них нет демонического… Обыкновенные люди с обыкновенными страстишками и недостатками, с обыкновенным честолюбием и властолюбием, но зарвавшиеся в политической игре и теперь не видящие другого средства выиграть ее, кроме последней ставки – ставки крови». И предупреждали: «За кровавой попыткой большевиков добиться диктатуры будет именно та «контрреволюция», которой они пугают воображение своих недалеких поклонников. И эта вторая диктатура будет покрепче большевистской и заставит всех нас надолго забыть о том, что такое политическая свобода».[368]
Итак, еще до июльских событий кадеты предвидели попытку большевиков захватить власть и ее возможный успех, но не верили в его прочность. Предупреждая о замыслах большевиков, «Сибирская речь» писала: «Враг более опасный, чем сами немцы… готовит нанести предательский удар в спину. Гнуснейшая революционная крамола свила себе гнезда». И цитировала центральную газету «Русская воля»:
Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 3. С. 699.
Сибирская речь. 1917. 11 июня.
Свободная Сибирь. 1917. 16 апреля.
Свободная Сибирь. 1917. 2 июня.
Сибирская речь. 1917. 20 июня.