Вердикт. Джон Гришэм
как доказать, что сигареты вызывают рак легких? Существует масса способов. Во-первых, они пригласят сюда самых знаменитых в стране специалистов-онкологов. Эти выдающиеся ученые уже на пути в Билокси, они сядут вместе с присяжными и недвусмысленно объяснят, опираясь на обширные статистические данные, что сигареты действительно вызывают рак легких.
Кроме того – Рор не смог скрыть злорадной улыбки, – истица представит суду людей, работавших прежде в табачной индустрии. Придется вытащить грязное белье на свет божий прямо здесь, в зале суда. Ожидаются страшные разоблачения.
Короче, адвокаты истицы докажут, что естественные канцерогены, пестициды, радиоактивные частицы и асбестоподобные волокна, содержащиеся в сигаретном дыме, вызывают рак легких.
К этому моменту мало кто в зале суда сомневался не только в том, что Рор сможет это доказать, но и в том, что это не составит ему ни малейшего труда. Он сделал паузу, подергал края галстука-бабочки всеми десятью пухлыми пальцами и заглянул в свои записи. Затем начал очень торжественно рассказывать о покойном Джекобе Вуде: обожаемый отец и глава семейства, трудяга, примерный католик, член церковной футбольной команды, ветеран. Курить начал, будучи совсем еще ребенком, не осознавая, как и многие в подобном возрасте, всей опасности этой привычки. Любимый дедушка. И так далее.
В какой-то момент Рор даже переусердствовал в театральности, но быстро понял это. Он коротко коснулся возмещения убытков. Нынешний процесс – грандиозный процесс, объявил он, процесс, значение которого выходит за рамки данного дела. А следовательно, истица потребует, разумеется, большую сумму денег и вправе рассчитывать на их получение. Речь ведь идет не только о конкретных убытках – об экономических потерях, связанных с кончиной Джекоба Вуда, и о моральном ущербе, понесенном семьей, лишившейся его любви и заботы. Речь идет о назидательном значении той кары, какой заслуживает ответчик.
Рор еще немного поговорил о назидательности. Несколько раз он даже, казалось, терял нить, и большинству присяжных стало ясно, что именно этой стороне дела он придает настолько важное значение, что позволяет себе даже несколько отклониться от конкретики.
Судья Харкин письменно уведомил каждую из сторон, что отводит на вступительную речь не более часа. Как только выступающий превысит отведенный лимит времени, сообщалось в том же письменном послании, он будет безжалостно остановлен на полуслове. Хотя Рор и страдал от обычной адвокатской болезни многословия, он четко знал установленную судьей границу, которую нельзя переходить, и уложился в пятьдесят минут, закончив торжественным призывом к справедливости, поблагодарив присяжных за внимание, улыбнувшись и, перед тем как сесть на место, еще раз клацнув искусственными зубами.
Пятьдесят минут, которые нужно просидеть без малейшего движения и звука, кажутся часами, судья Харкин хорошо знал это, поэтому объявил пятнадцатиминутный