Демон. Книга вторая. Виталий Вавикин
какой будет плата. И ты сможешь это сделать?
Зоргул долго молчал, изучая языком вкус тела Семелы.
– Да-а-а, – прошипел он, не желая больше оттягивать сладостный момент.
Семела опустилась на четвереньки, выгнув спину под тяжестью тела зоргула. Несколько пар нежных женских рук ее рабынь окружили его своими ласками. Зашипев, зоргул прогнал похотливых существ прочь. Все они были слабой копией своей хозяйки, ее многоликим образом.
– Семела, – прошипел зоргул, зная об идеальности ее тела.
Оно было создано для любви, в отличие от тел, населявших Эдем. Идеальные ножны для любого клинка, каких бы размеров он ни был. Язык зоргула обвил шею Семелы. Ее стон был сладким и полным страсти. Ее тело открылось ему, вбирая в себя его вожделение. Нежные существа вокруг принялись подогревать страсть гостя, лаская друг друга, но зоргул уже не видел их. Он мог только чувствовать, и чувства его были слишком сладостными, чтобы думать о чем-то другом или мечтать о новой ночи, едва начав эту.
Пара ийсов встретила ночь, забившись в расселину в высохшей земле и укрывшись дряблыми корнями невысокого дерева. Плоть низкого неба стекала по сухим ветвям бесформенной слизью, застывая раньше, чем успевала коснуться земли. Утром небо снова поднимется высоко-высоко, забрав с собой эти огрубевшие капли собственной плоти. Оно снова станет далеким и недосягаемым. Протянув руку, Даная прикоснулась к стекавшей по веткам слизи. Прикоснулась к небу, стекавшему по уродливой коре сухого дерева. Оно было теплым и безразличным. Близость той, что была рождена для вожделения, не взволновала его. Лишь только дриадам, дух дерева, коры которого касалась рука Данаи, издал истомный вздох.
Он жил в этом месте слишком долго, чтобы не знать силу чар богини плотской любви, и цена за это знание была огромна. Здесь, среди камней, подпирающих каждую ночь небесное брюхо, он был один. Одно-единственное высохшее дерево, и никакой надежды на дождь и на освобождение. Это место было святилищем Данаи. Она приходила сюда любоваться трофеями и подарками, собранными за многие века своей жизни. Иногда она приводила в эту сокровищницу любовников и здесь, среди великолепия даров, отдавалась им. Это были избранные. Те, которые удостаивались особенного внимания. Дриадам видел многое, чтобы не сомневаться в том, что Даная способна удовлетворить любое существо, выпить любое вожделение. Видел он и обратную сторону этой безграничности. Другой образ, в котором Даная иногда представала перед ним. Не всем из тех, кто был приглашен в ее сокровищницу, удалось уйти отсюда. Многие остались здесь, в этой опочивальне, пополнив коллекцию даров и трофеев. Соблазн, презрение и смерть – такой была сущность Данаи и ее сестер Алкмены и Семелы. Сущность их божественной красоты.
Даная вытерла руку о кору дерева. Дриадам задрожал сухими ветвями, зная, что это божественное тело никогда не позволит ему утолить вожделение в ее сочных реках. Он был здесь еще одним трофеем. Случайным, но участь его от этого была не менее печальна. Спавшие в его корнях ийсы зашевелились.
– Почему