Ангелы. Дарина Грот
сессии: ведь практически все студенты нервничают в день экзамена до тех пор, пока не вытащат свой «счастливый» билет. Дальше обычно может быть две реакции: продолжать нервничать, так как написанные в билете предложения, составлены из слов, которые не несут в себе должной смысловой нагрузки (хотя, черт возьми, должны бы) или расслабиться, найдя в этих предложениях хоть какой-то сраный смысл. Я начал немного нервничать, ибо смысла я не мог найти. В тот момент мне было проще найти хренов смысл в человеческой жизни и мозгах, но не в билете.
– Сорок минут, Гавриил, дальше Вы идете отвечать первым! – заявил Трокосто, стоя над моей душой и уже по моим выпученным глазам он все понял, что, судя по всему, сейчас будет весело.
– Удачи! – глумливо шепнул он и пошел к следующему «счастливчику».
Я нервничал, нервничал и нервничал. «Разновидности лжи». Я нервничал. «Определение реальности». Я продолжал нервничать. «Разновидности лжи». «Определение реальности». Я нервничал. Внезапно в моей голове понесли яркие вспышки с воспоминаниями, где Трокосто, как в реальности давал свои лекции. Я нервничал. «…Ложь имеет несколько форм. Мы отходим от научных столетней давности определений и углубляемся в жизнь…». «Определение реальности». Я улыбался и нервничал. Я вспомнил. Я…вспомнил.
– Мистер Прей! – позвал меня Трокосто, продолжая улыбаться, как полный кретин. – Прошу Вас! Надеюсь, Вы готовы!
– Я тоже надеюсь! – ответил я и пошел к его столу с исписанным листком, билетом и зачеткой.
Я не нервничал.
Уже в тот момент я был уверен, что точно наговорю что-нибудь ему на тройку, поэтому совсем расслабился. Пока я шел к нему, мельком посмотрел на Розу: она что-то усердно писала, ни на кого не смотря. Я знал только номер ее билета – семь. Что было в нем – тайна.
– Позвольте? – Трокосто вытянул руку, явно ожидая увидеть содержимое моего билета. Я не заставил его долго ждать и протянул бумажку.
Профессор что-то пометил на своем листке и в тетради, я молча наблюдал. Трокосто писал куриным почерком и периодически издавал звуки, напоминающие коровье мычание.
Я посмотрел на Розу: белоснежный ангел с черной гелиевой ручкой в руках писал стенографическим почерком. У меня защемило в чертовой груди. Я совсем мудак! Мне надо было сдавать экзамен, а я зарывался в любви к этому белоснежному ангелу.
– Я слушаю Вас, мистер Прей! – наконец, Трокосто прекратил записывать свою белиберду.
Я почему-то был уверен, что он рисовал с меня портрет в полной уверенности, что мы с братом попытаемся его обмануть.
– На какой вопрос будет отвечать первым?
– На первый и буду отвечать! – растянулся я в фальшивой улыбке дауна и завертел ручкой в руках.
– Начинайте! – профессор развалился на стуле, словно жирный босс в какой-нибудь богатенькой компании.
– Существует несколько форм лжи. – Начал я, как будто сам был профессором. – Начнем с самой маленькой и безобидной, на мой взгляд – это умолчание.
– Что такое умолчание? – Трокосто вопросительно поднял брови.
– Умолчание – одна из форм