Бунтующий Яппи. Василий Богданов
старшой-то хоть есть?
– Нет, – говорю.
Он тогда обрадовался:
– Если старшого нет, кто тогда тебя вором утвердил? Значит, ты не вор, а пиздобол, и нам денег должен.
– Никому я не должен.
– Ты чё, Вася, повёлся, ты уже тут столько накосорезил, что нам косарь должен. Сегодня не отдашь, мы счётчик включим.
– Я Толю Гурдюмова знаю, – промямлил я без особой надежды.
– Чё-о-о-о-о? Ты такой пиздобол, в натуре! Я сам его племянник. Так что не гони.
Короче, опять началась та же волынка, которую мне Груздь недавно втирал. Я понял, что бесполезно с ними разговаривать, и молчу, только шагу прибавляю. Потом не выдержал и драпанул. Стыдно, конечно, было, но ничего поделать с собой не мог. Такая вот я размазня. Ещё, главное, как от них смылся, так сразу начал представлять, как врезал тому, что шёл справа, по сусалам. Он схватился за лицо, а я его коленкой под дых. Потом развернулся и треснул второму в солнечное сплетение. Тот начал хватать ртом воздух. Третий, понятно, не стал дожидаться своей очереди и исчез.
С матерью опять сегодня какие-то нелады. Вздумала меня кормить биодобавками. Хаваю суп, смотрю: она мне что-то в чай подсыпает. Я тарелку отодвинул и говорю:
– Так, чего это за отраву ты мне скармливаешь?
– Это, – отвечает, – биодобавка. Мальчикам очень полезна.
А сама глазами невинно так заморгала, будто я её поймал на месте преступления.
– Почему это именно мальчикам? – наседаю.
– Потому что у них организм… в общем, чтобы они были спокойнее.
Так это теперь называется?! Короче, я всё понял: чтобы мальчики по ночам в карманный бильярд не играли! Меня это так взбесило, особенно её дурацкие увиливанья, как будто я не знаю, о чём речь идёт! Добавки я, понятно, жрать не стал и как всегда нагрубил. Ну и кончилось крупной ссорой. Хотел было опять уйти из дому, но потом поостыл и никуда не пошёл. Ночью думал о Светке. Никак из головы не выходила её родинка, прыгающая на белой щеке, и улыбчивые губы. Полные руки, поправлявшие мой воротничок. В бассейне видел её в одном только купальнике. Она стояла на тумбочке и готовилась прыгнуть в воду. Маленький мускул дрогнул на мраморном сильном бедре. Но крамольные мысли я тут же пресёк и слово своё вчерашнее сдержал: не стал заниматься рукоблудием, чтобы не пачкать светлый Светочкин образ. Проснулся уже влюблённым в Светку по уши. Я так глупо устроен! В школе сегодня весь день мой восторженный взгляд преследовал её. Только надо было соблюдать осторожность, а то заметит кто-нибудь, и пойдёт сплетня гулять по классу, дескать, новенький озабоченный. А кто неозабоченный? На большой перемене Груздь стал, как всегда, об мою Светочку обтираться. Прижал её к стенке и проходу не даёт. Во мне аж всё закипело. Подваливаю к нему, решительно хватаю за рукав и не знаю, что сказать! Все слова застряли в горле. Покраснел, как идиот, до самых ушей и выдавил из себя только глупое и банальное: «Не лезь к ней». Это вместо того, чтобы произнести язвительную речь, которой я хотел Груздя