Белый олеандр. Джанет Фитч
бил по коленке. Не глядя прошла на каблуках во двор мимо Рэя и Старр и решительно зашагала по дороге.
Я долго смотрела вслед, запоминая ее плечи, длинные ноги, походку. Вот как уходят девушки! Они собирают чемодан и покидают дом на высоких каблуках. Прячут слезы, как будто это не самый ужасный день в их жизни, как будто не мечтают, чтобы мать выбежала и умоляла простить. Как будто они сами не встали бы на колени, благодаря Бога, что могут остаться.
После ухода дочери Старр утратила что-то важное и незаменимое, как гироскоп, который не позволяет самолету перевернуться, или глубиномер, показывающий, погружаешься ты или всплываешь. Она то вдруг шла танцевать в клуб, то сидела дома, пила и жаловалась, то впадала в слащавую сентиментальность и хотела, чтобы мы были настоящей семьей, играла с детьми в игры и пекла шоколадные пирожные, которые вечно подгорали. Никогда нельзя было угадать, что тебя ждет на сей раз. Однажды за ужином Питер не стал есть запеканку, и Старр вывернула тарелку ему на голову. Я знала, что причина – мой грех, и принимала все, не говоря ни слова.
Если бы только я не начала тогда с Рэем! Я та самая змея подколодная…
Однако простое понимание не останавливало, я была заражена вирусом. Мы с Рэем занимались любовью в строящихся домах, в мастерской за гаражом, иногда даже в сухом русле реки между валунов. Старались не оказываться вместе в одной комнате при Старр, потому что между нами летали разряды.
Старр орала на мальчишек за бардак в комнате, разбросанные пластмассовые ящерицы, лего и макет Дейви. Он сделал поразительно точную миниатюрную копию гор Васкес-Рокс. Во время школьной экскурсии нашел окаменелых трилобитов кембрийского периода и ракушку туррителла. Старр расшвыряла игрушки с конструктором, направилась к Дейви и в два счета растоптала его работу.
– Я говорила тебе убрать это дерьмо!
Малыши сбежали на улицу, а Дейви опустился на колени около загубленного макета, трогая раздавленные ракушки.
– Ненавижу тебя! – выкрикнул он. – Ты все портишь! Ты даже не способна понять, что…
Старр схватила его за руку, чтобы не вырвался, и начала лупить.
– Значит, я дура?! Погруби еще! У меня не четыре руки, я не могу все делать сама! Я тебе покажу, как с матерью разговаривать!
Шлепки перешли в побои. Малыши убежали, а я не могла – я была всему причиной.
– Старр, хватит! – попробовала ее оттянуть.
– Заткнись! – взвизгнула она и сбросила мою руку. Ее волосы упали на лицо, глаза вокруг зрачков побелели. – Кто-кто, а ты заткнись!
Наконец она побрела прочь, закрыв лицо руками и плача. Дейви сидел рядом с макетом, по его щекам катились слезы. Я опустилась на корточки – посмотреть, нельзя ли поправить дело.
Старр отвинтила крышку виски, который завела обыкновение держать в шкафчике среди хлопьев для завтрака, налила стакан и бросила кубики льда. Теперь она без стеснения пила прямо при нас.
– Не смей так разговаривать, поганец, – повторила она, вытирая глаза и рот.
Дейви держал руку под странным углом.
– Болит? – тихо спросила я.
Он кивнул, не