Мошенник из Багдада. Григорий Кац
но решение принято, и одного из своих шпионов я лишился. Жаль, конечно, упускать совмещение приятного с полезным, но ничего не поделаешь. Откровенное признание Османа доказало, что Айше выступает, как двойной шпион, сама не подозревая о своем «коварстве», думая, что это лишь любовные свидания под прикрытием каких-то мужских дел. Мы расстались, и я пообещал чаще приходить к Осману, чтобы изредка видеться.
Айше благополучно распродала все подарки, которые она получала от меня, выручив за них живые деньги. И более или менее удовлетворенная побежала в дом хакима для новых приключений, ни о чем более не заботясь. А главное, стараясь не раздражать более ханум и не навлекать на себя беды.
Следующее, что я хотел сделать – это сменить квартиру в доме, принадлежащем Осману, на более безопасный вариант. Нечего было и думать, чтобы устроиться поблизости от шахских ворот, хотя там было полно пустующих домов. Поэтому я переехал через Тигр и нашел себе недорогую квартирку в доме с одной хозяйкой, подслеповатой неверной, бегло говорящей на каком-то русском наречии. Мы поняли друг друга. Она показала мне комнаты наверху и сказала, что я выгляжу почти как настоящий мусульманин. Благо, я был в светской европейской одежде, и она сначала признала во мне русского. Немало подивившись моему превращению в неверного, я подумал, что это скорее всего, к лучшему, – для моего дальнейшего сближения с фрау Шнетке.
Забежав на старую квартиру, я взял записку, написанную для мадам Асии Бендер (так Айша называла себя), с приглашением посетить английскую кофейню в один из ближайших дней.
Так как этот день настал, я, принарядившись отправился в английский клуб. Фрау Шнетке, как все проницательные женщины, с первого раза распознала, что Айше не моя жена, а в лучшем случае содержанка или любовница. Рассказал фрау, что я теперь обитаю за Тигром. Она развеселилась и сказала, что там, в тех трущобах, ее никто не найдет.
«Для знатной дамы дома и квартиры на той стороне Тигра считаются трущобами, – подумал я. – А как насчет караван-сарая „Империал“, где мне пришлось прожить некоторое время с Борисом? Или это тоже называется трущобами?»
Фрау Шнетке не успела ответить, как ее окликнула какая—то знакомая, сидящая за соседним столом в окружении нескольких мужчин. Наш разговор с фрау Шнетке представлял из себя беседу слепого с глухим. Она знала несколько слов по-русски, несколько фраз на турецком и фарси, и мы весело смеялись, не понимая друг друга. Фрау Шнетке была немного старше меня, но мне это не мешало строить ей глазки и выразительно на нее поглядывать. Женщина, окликнувшая фрау Шнетке, подошла к нашему столу и бесцеремонно села на свободный стул. Оказалось, что она прекрасно говорила по-турецки. Этот язык внешне похож на фарси, и многие персы его прекрасно понимают.
Фрау Шнетке немного поджала губы, но представила свою знакомую: «Фрау Бисмарк, дальняя родственница германского премьер-министра».