Завтра ты умрешь. Анна Малышева
напичкал ее успокоительными таблетками, вот они и подействовали где-то через час… Сразу. Возбуждение резко сменилось глубоким сном – так он говорит.
– Господи, – прошептала Наталья.
– Она ничего не почувствовала, – убежденно добавил Михаил Юрьевич. – Машина свернула с дороги, свалилась в старый глиняный карьер, по самую крышу ушла в воду, а она спала.
– Ксения… Утонула? – Женщина с трудом отогнала снова подступившую дурноту.
– Можно сказать и так. Генрих обещал узнать точно. Наверное, скоро приедет, – он взглянул на часы. – Наташа, мне неудобно просить об этом вас, но, кажется, Ольга уже считает себя уволенной. Сварите мне кофе, и покрепче – я эту ночь не спал. Принесите в кабинет.
Наталья отправилась на кухню, обуреваемая самыми противоречивыми чувствами. В ней боролись жалость к нелепо погибшей хозяйке и горькое осознание, что той в любом случае не была суждена счастливая жизнь. Она искренне сочувствовала вдовцу, уважала его за умение держать себя в руках, не насилуя своим горем посторонних… И одновременно задавала себе вопрос – а не испытывает ли он втайне некоего облегчения, избавившись от психически больной жены? С трудом сориентировавшись в кухонных шкафах – Наталья была здесь редкой гостьей, – она кое-как сварила кофе и даже отыскала какое-то печенье. Однако, поднявшись с подносом в кабинет Михаила Юрьевича, она убедилась, что с кофе опоздала. Хозяин крепко спал на диване, сиротливо свернувшись комком и подложив под голову кулак вместо подушки. Во сне у него было детское, обиженное лицо, и он никак не походил на директора крупного банка. Женщина с минуту смотрела на него, затем осторожно поставила поднос на письменный стол и, отыскав в соседней комнате, служившей хозяину спальней, плед, заботливо укрыла его. Спустившись к Ольге, она видела, что та почти закончила укладку вещей.
– Михаил Юрьевич такой любезный, а я такая свинья, – вздохнула горничная, присаживаясь на постель. – Предложил оставить все сумки здесь, мне сегодня к вечеру их доставят по адресу. Я согласилась, я ведь не скрываю, к кому поступила. И рекомендацию он мне обещал написать, хотя я не просила. Подумай сама – до рекомендации ему сейчас?! Нет, на такого хозяина молиться надо… А я все-таки тут не могу. Это сильнее меня, режьте на куски – не останусь! Мне этот дом сниться будет…
– Наверное, мне тоже. – Наталья подошла к окну, выглянула, отметила, что фонарь на лужайке наконец погасили. – И дом, и хозяева… Пять лет прошли как во сне, и вот я проснулась, и надо жить одной, а мне страшно… Отвыкла. Послушай, я останусь здесь до похорон, как он просил, а потом перееду к себе в Королев. Заглянешь как-нибудь на новоселье? Я ведь там еще не жила… Смутно даже помню, где этот дом.
Ольга пообещала приехать, и у женщины немного отлегло от сердца. Ее туманное будущее понемногу обретало четкие очертания, в нем появлялось что-то похожее на порядок. И она довольно спокойно рассталась с Ольгой, проводив ее до ворот, где уже ждал в машине Ринат. Помахала вслед удалявшемуся черному «Ниссану», постояла с сигаретой, глядя на опустевшую дорогу,