Римская болезнь. Поэма. Часть 4. Невольники свободы (без нарушений современного УК). Дмитрий Паскаль
давление изведал непрестанное —
Так много нужно было знать,
Что сей студент всегда был занят,
Ибо скорей хотел всё сдать,
Но делал оный нечто странное —
Читать, читать конспекты не устанет,
Да толку от сего не будет,
Ведь мало что студент поймёт,
А понял что – чрез пару дней забудет —
И так под месяц проебёт;
Уж много должен был понять,
Но к пониманию ещё искал пути,
Учился думать думу —
Не запоминать,
Ведь ни во ком сей навык не найти,
Зане всему нас учат, но не уму.
Был не таким уж сильным стресс,
Но он присутствовал всегда,
Что не влияло худо процесс,
Да во грядущем, после скажется беда,
Обаче тщетно то ученье,
Никоей пользы люду не несёт,
С трудом во голову приходит —
И с лёгкостью из той уйдёт,
Но вред от стресса происходит,
Но вред имеет уж значенье,
Понеже жизнь всю человек так ходит,
Перенося забытых стрессов отягченье.
А стоит ли оно того,
Чтоб мы страдали ради документов,
Учили что-то, после забывали,
Да от сего
Не бедовали?
Ведь мало будет тех моментов,
Когда ученье пригодится,
Когда мы вспомним прошлой жизни дни,
Да всё равно в тщете их мы не усомнимся, —
Впустую отмерли они!
Итог
Не знает наш герой и ныне,
Зачем учился,
Что учил,
Он в том, что всё не пригодится,
Ещё уверен в школе был,
Да той системе подчиняется поныне —
Как так? Да почему?!
Ведь знает он о рабстве, о неволе —
Что вовсе не мешает порабощаться боле!
…Обаче делать что же в мире сём ему?..
Конец
Смерть
Иной семестр за другим —
И дни все были как большой один,
Но вдруг – у многих так бывает —
Пришла к безликому любовь,
Пришла случайно и внезапно,
Однако не столь бурно закипела кровь,
Зане вся серость чувства умаляет,
Их разлагая поэтапно.
За что любить он стал? Известно.
Нет, не красивой была дева,
Не обладала человеческим умом,
Не обладала, шлюха, девственною плевой,
Да и не был вообще тот ей существенно влеком,
Но в одиночестве уж было как-то тесно.
О «сложных» отношениях рассказывать не стану:
Стандартными они, как и те люди, были,
Скандалами пустыми наполнялись,
Но лишь тогда, единственно, и как-то оживлялись,
Всегда шли по безвыходному