Правда гончих псов. Виртуальные приключения в эпоху Ивана Грозного и Бориса Годунова. Владимир Положенцев
Хомутов выполнил приказ, государь протянул Борису кинжал. Тот взял его в обе руки, расставил ноги, замахнулся с головы, сделал выпад.
– Где доспехи дьяка? – повернулся Иван Васильевич к опричнику.
Вскоре холопы притащили из холодной, где находился труп Никитина, его верхнюю одежду. Хомутов протянул доспех, состоящий из длинных кожаных пластин, сшитых жилами. Они полностью закрывали грудь.
Царь разложил окровавленную защитницу на столе, долго осматривал.
– Значит, размахнулся и вонзил? – снова обратился он к Борису. – Кинжал держал ровно или боком?
– Ровно.
– Верно помнишь?
– Верно.
– Поди сюда. Вот гляди – ни одна из пластин не повреждена. Выходит, с первого раза попал между ними.
– Выходит.
– Но ежели бы ты ударил, как показываешь, они были бы порезаны. Клинок-то вон какой широкий.
Борис молчал, но взгляда при этом не опускал.
– Эх, буслай болотный, врать не научился. Дядю выгородить желаешь, вместо него смерть принять не чураешься.
– Отпустите Дмитрия, я виновен. Меня пытайте. Дяди тогда вообще в слободе не было, он в селе мясо собакам покупал.
Хомутов кивнул:
– С Гришкой Чумным с псарни, где Димка обретается, и двумя опричниками.
Государь обошел Бориса, оглядел того с ног до головы. Хотел было приложиться железным веником по невозмутимому, но очень привлекательному лицу. В последний миг передумал.
– Твои вздорные слова, Бориска, тебя еще большим вором делают. Ежели бы я тебе поверил, то истинных проказников не установил, а значит, они по-прежнему угрожали бы мне. Оговорил себя, сознавайся!
– Оговорил, государь, дьяк сам на тесак напоролся. Отпусти Дмитрия.
Царь постоял немного, раскачиваясь на высоких каблуках (схиму-то носил, но сапоги предпочитал богатые), потом швырнул в угол раскаленный веник. Там что-то задымило, вспыхнуло. Опричник бросился тушить.
Сплюнув, государь вышел из избы. За ним почти тут же выскочил Хомутов.
– Что с этими-то делать? Запытать до смерти, али для казни публичной приберечь?
– Кровопийца ты и есть кровопийца. Малец за дядю живота готов был лишиться, теперь и за меня его не пожалеет. Мне такие людишки потребны. Бес с ним, с дьяком. Разберемся. Дмитрия к лекарю Руперту отвести, пусть травами и мазями отходит. А Бориске скажи, чтобы завтрева по утру ко мне заглянул. И чтоб ни одна душа об том. Понял?
– Уразумел, государь.
Иван Васильевич направился не в Покровскую церковь на молебен, а на столовый двор. В этот час там никого не было – ни кромешников, ни стрельцов, ни жилых. Губов ужо показывал ему место, где нашли труп дьяка – со стороны конюшни, под навесом.
Обойдя вокруг трапезного стола, который от косого мелкого дождя был совсем мокрый, царь нагнулся возле лавки. Поковырял носком землю, почесал под бородой. Прибежала какая-то кривобокая собака, попыталась там же поднюхаться. Государь отогнал ее прочь, вновь принялся внимательно осматривать все у скамьи. Вдруг