Змеевы дочки. Татьяна Корсакова
вы не видите?! Щи ведь еще есть.
– Есть, да не про вашу честь! – Матрена стояла у печи, уперев кулаки в бока. Галке показалось, что она сейчас кинется в бой, и была готова бой этот принять.
– Ешьте, дети, – сказала она так спокойно, как только могла. – Ешьте, не бойтесь.
Их не нужно было просить дважды. Они ели быстро, как оголодавшие волчата, разве что не урчали от удовольствия.
– Хозяйке доложу, – прошипела Матрена. – Ишь, самовольничает она!
Галка не ответила, она наблюдала за детьми, руки ее по-прежнему дрожали. Тарелки опустели быстро, на столе не осталось даже хлебных крошек. Их аккуратно сгребли в ладошки и тут же съели.
Задержаться подольше на теплой кухне Матрена не позволила, замахнулась мокрым полотенцем на сидящего с края мальчика, но не ударила.
– Пошли вон, оглоеды! – сказала зло и так же зло зыркнула на Галку.
Дети встали молча, выстроились в шеренгу по двое, вопросительно посмотрели на Галку. Привыкли делать все по команде. Или приучили.
– Где Аделаида Вольфовна? – спросила Галка.
– Уехала с Мефодием в город по делам, – ответила Матрена сквозь стиснутые зубы. – А тебе что за беда?
– У детей в спальне холодно. Нужны дрова, чтобы протопить печку.
– Нету дров!
– Я видела во дворе.
– То, что ты видела, тебя не касается. Если хозяйка велит, я выдам, а так и думать не смей. У них одеяла есть и в одеже им ходить по дому разрешено. Что ты еще хочешь?
– Я хочу, чтобы детям было тепло, – упрямо повторила Галка.
– А вот если такая сердобольная, так бери топор и шуруй в лес! А из поленницы брать не смей.
– Где топор? – спросила Галка, не особо надеясь на ответ, но Матрена неожиданно снизошла:
– В кладовке.
Прихватив из кладовки топор, Галка проводила детей обратно в их комнату.
– Может, кто-то хочет со мной прогуляться? – спросила и запоздало подумала о том, что дети одеты не по погоде. Нормальные валенки были лишь у троих.
Они переглянулись, словно научились общаться друг с другом без слов, и так же без слов выбрали для прогулки троих, которым достались валенки. Среди этих троих оказались Алена, черноглазый мальчик, которого звали Марком, и Санечка. Санечка оказался одет легче остальных, но по глазам было видно, что на прогулку ему хочется тоже сильнее, чем остальным. И Галка нашла выход: сдернула с плеч пуховый платок, крест-накрест обмотала им мальчика поверх пальтишка. Получилось тепло, хоть и смешно. Но никто из детей смеяться не стал. Может быть, они не умели?
Из дома выходили через черный ход, шли гуськом сначала мимо гулкого холла, потом мимо кухни, где зло гремела посудой Матрена, и, оказавшись на дворе, взялись за руки.
– Ну, где тут лес? – спросила Галка, оглядываясь.
Ей никто не ответил. Они не знали, потому что гулять вне дома им раньше не разрешали. Впрочем, ответ был очевиден: в глубине острова виднелись припорошенные снегом сосновые кроны.
– За